За пределами просветления - [207]

Поэтому ученики водят этого человека вокруг да около, дают ему время созреть, разжигая в нем жажду: «В следующем месяце мы попробуем». Когда они видят, что им овладела настоящая жажда, что это больше не просто любопытство увидеть суфийского учителя, а глубокая жажда, вопрос жизни и смерти, что если он не встретится с учителем, то умрет, только тогда его вводят в общество учителя.

И он будет удивлен: учитель оказывается тем человеком, которого он часто встречал на улицах города, он торгует овощами — потому что суфии скрываются за фасадом самой обыкновенной жизни. Кто-то сапожник, кто-то ткач, кто-то торгует овощами — обыкновенные занятия, ничего особенного. И они встречаются посреди ночи. Тогда тот же самый человек восседает с достоинством императора. Это называется «двором учителя».

Тот же самый человек, который целый день торговал овощами на рынке... а теперь даже император приходит, чтобы прикоснуться к его ногам.

Но никто не может прийти к суфийскому учителю, пока кто-нибудь из учеников не представит его учителю, пока кто-нибудь не поручится за него: «Этот человек готов. Он нуждается в твоей благодати».

Когда Гурджиев был впервые допущен в круг суфиев — для этого ему потребовалось три года... Когда его привели на место встречи, там сидело около дюжины человек, они тихо сидели с закрытыми глазами. Его подвели к учителю. Друг, который привел его, сказал: «Сядь и сиди. От тебя требуется только тихая открытость — и дождь прольется. Впитывай в себя учителя, сколько сможешь, не закрывайся... это его благословение, оно будет придавать тебе достаточно мужества, чтобы пройти через все темные ночи, оно будет придавать тебе уверенность, что наступит утро. Лицо учителя, глаза учителя, жесты учителя, тишина учителя — все должно быть впитано и стать частью тебя».

Когда учитель уже не только вне вас, но и внутри вас тоже — это и есть настоящая благодать. Тогда ученик забеременел, учитель вошел в его матку, и это будет помогать ему в периоды опасности, в периоды отчаяния, в периоды тьмы.

Это всегда будет держать его собранным, помнящим, что если истина может озарить одного человека, если Бог может озарить одного человека, то и любой другой человек имеет на это право по рождению.

Он будет помнить: «Может быть, мне потребуется какое-то время. Я встал на путь немного поздно. Но до рассвета уже не очень далеко».

Возлюбленный Бхагаван,

Раджнишпурам был редчайшим экспериментом в истории человеческого сознания, когда впервые искатели истины со всего мира собрались вокруг учителя. Это была международная община, целью которой был самый интенсивный и быстрый рост человеческого сознания.

Община Раджнишпурама не смогла выжить из за противодействия ортодоксальных религий и международных политических кругов. Есть ли какая-нибудь надежда, что такой редчайший эксперимент снова случится вокруг Вас? Или в нынешней ситуации возможен какой-то альтернативный эксперимент в индивидуальном масштабе?

Или такой редкой возможности для полного расцвета человеческого сознания суждено быть упущенной? Пожалуйста, объясните.

Община в Америке была только началом — началом многих общин во всем мире.

Они будут продолжать распространяться — ведь дело тут не только в ортодоксальных религиях и грязных политиканах, это вопрос будущего человечества.

А будущее всегда важнее, чем прошлое. Прошлое было тяжелым и долгим.

Будущее же легко и неизвестно.

Но прошлое мертво, и жизнь принадлежит будущему — и смерть не может победить жизнь.

Одну общину можно уничтожить.

Возникнут тысячи других общин.

Конечно, мой способ работы будет иным, потому что община в Раджнишпураме нуждалась в моем присутствии, это была первая община... Каждый шаг надо было делать осторожно. И за пять лет было сделано столько, сколько невозможно сделать и за пятьдесят лет. Но теперь основные правила ясны.

И мое присутствие в любой общине будет для нее опасным.

Мое присутствие было абсолютно необходимо для первой общины. Я пошел на риск, и община удалась. Теперь общины есть во всем мире. И будут возникать новые общины. Я как раз поджидаю подходящий момент, чтобы дать начало новому процессу.

Я не буду входить ни в одну общину, так как мое присутствие будет для общины опасным. Поэтому теперь я буду просто странствовать из одной общины в другую.

Прежде чем мое присутствие в одной общине станет для нее опасным, я буду перебираться в другую — и община будет спасена; и все, что я могу дать, что может дать мое присутствие, будет даваться в гораздо большем масштабе по всему миру. Людям не надо будет приезжать ко мне. Я могу переезжать из общины в общину. Таким образом, могут расцвести еще много общин.

Я просто жду подходящего момента.

Делаются приготовления, и вскоре я начну работать над серией общин — ибо движение должно стать всемирным... оно уже стало всемирным.

Община — это образ жизни будущего.

С семьей покончено, ее место займет община.

Многое зависит от успеха общинной жизни, и мы должны сделать общинную жизнь таким праздником, что она начнет распространяться как лесной пожар, и другие начнут создавать свои собственные общины. Каждое поселение станет общиной, нет нужды организовывать новые поселения.