За пределами любви - [46]

Они договорились сыграть короткий сет до победы в четырех геймах, и Элизабет с Во-Во быстро проиграли первый гейм. Ребята действительно играли хорошо и сразу обрушили на Элизабет с Во-Во такой град ударов, что те пришли в себя, лишь когда гейм был закончен.

Потом пары менялись сторонами, и во время короткого перерыва у скамейки, когда времени хватило только на пару глотков из бутылки, Во-Во, касаясь Элизабет плечом, проговорил коротко:

– Нам надо зацепиться в этом гейме. Завязать борьбу. Сейчас моя подача, и ты бей только в одного из них, в того, кто повыше. Бей прямо в него, у него похуже координация, и его можно смять. Прямо в него, поняла? Их надо лишить уверенности, настроя на быстрый выигрыш.

Второй гейм действительно отличался от первого. Первый мяч после резкой подачи Во-Во был отправлен в аут, и счет быстро стал пятнадцать—ноль. Ребята заметно занервничали – это было первое очко, которое они проиграли.

Теперь подачу Во-Во принимал тот самый долговязый парень, и Во-Во подал прямо в тело плоским, длинным ударом. Парень успел отскочить, но удар у него не получился, он успел только подставить ракетку, мяч взвился над сеткой, Элизабет подлетела к нему и смэшем снова послала в тело долговязого, который так и застыл у задней линии.

Мяч прорезал воздух, но парень успел загородиться ракеткой и снова отбил мяч на противоположную сторону. Элизабет было двинулась к нему, но сзади раздался крик «Мой!», и тут же приземистое, широкое тело расчетливо, без спешки подстроилось под удар. Элизабет увидела лишь короткий взмах, в него была вложена злость и резкий напор, и мяч, пробивая воздух, ринулся в сторону долговязого. Он летел прямо в голову, этот маленький жесткий снаряд, и хотя долговязый мог еще отклониться, он почему-то присел, выставив ракетку вверх, как будто сдавался. Мячик, поймав струны, отскочил от них, но на сей раз ему не хватило прыти, и он, зависнув в воздухе, плюхнулся, даже не долетев до сетки.

– Тридцать—ноль, – удовлетворенно кивнул Во-Во и подошел к Элизабет. Они опять плечом к плечу прошли свою половину корта.

– Отличный смэш, ты умничка, Лизи. Еще пара таких ударов – и мы его сломаем. Играй только в него, второму вообще мяч не давай, пусть он останется вне игры. А этого мы с тобой разделаем под орех.

Так они играли до конца гейма – все удары направляли только на долговязого, так что другой парень только подпрыгивал на своей четвертинке корта, пытаясь дотянуться до пролетающих мячей, но они избегали его, и вскоре гейм был закончен.

Да и следующий продолжался не долго. Игра у ребят совсем разладилась, долговязый – тот, в которого постоянно летели мячи, – совсем стушевался, и если от ударов Элизабет он еще как-то отбивался, то с резкими, прямо в тело, ударами Во-Во ничего не мог поделать.

– Что вы только в него играете? – возмутился напарник долговязого, когда Элизабет и Во-Во выиграли следующий гейм. – Боитесь, что ли, по-честному?

– А разве мы не по-честному? Играем, как можем, с вами, с мастерами! – громко с вызовом крикнула Элизабет, и когда они находились у скамейки, чтобы снова глотнуть воды и обтереть полотенцами потные лица, заглянула в лицо своего партнера.

Если бы она не знала, что это ее Во-Во, если бы перед ней стоял незнакомый человек, она испугалась бы. Даже не хищного выражения, даже не плотно поджатых губ, не искривленной недоброй, растянутой больше обычного улыбки, а затаенности. Будто задумано что-то коварное, мстительное, подвластное только его воле, до чего никому никогда не догадаться, но что неминуемо произойдет.

– Ты приготовься, – процедил он безгубым ртом, и даже взгляд, всегда тихий, мягкий, готовый понять, сейчас казался холодным, отгородившимся. – Они чувствуют, что им не выиграть, и готовы на все. Думаю, они переймут нашу тактику и будут лупить по тебе. Ты будь осторожна, не подходи близко к сетке, стой на задней линии, играй только в долговязого и не старайся его переиграть, отвечай длинными свечками. Помни, они будут играть в тебя, – повторил он, когда они уже шли на свою сторону корта.

Теперь подавала Элизабет, и ее хоть и подкрученная, уходящая в сторону, но мягкая девичья подача давала соперникам возможность направлять мяч именно туда, куда они хотели. А хотели они – Во-Во был прав – бить прямо в Элизабет. Первые несколько мячей она отбила легко, прямо на долговязого, но тот тоже стал метить в нее, выключая из игры Во-Во, удары набирали силу, и Элизабет было все сложнее догонять мячи и отвечать свечами под заднюю линию. В конце концов свеча получилась короткая, и долговязый вколотил ее в корт смэшем по диагонали.

Следующий розыгрыш стал повторением предыдущего, из четырех участников играли только двое – Элизабет и долговязый, другие двое только провожали пролетающие мячи беспомощными взглядами. Счет стал ноль—тридцать.

– Надо же, он изо всех сил в тебя лупит, паразит, в тринадцатилетнюю девочку, – пробурчал Во-Во, когда они сошлись в середине корта. Он посмотрел на противоположную сторону корта: – Слушай, Лизи, подай-ка ты не сверху, а снизу, подрезкой, как можно ближе к сетке, дроп-шотом.