За пределами лун - [2]

Они стояли в центре дынного поля, которое занимало один маленький уголок земли Телдина. Владения фермера простирались от его хижины до лесистой гряды, за которой находилась ферма Лиама. Телдин вглядывался в горизонт, пытаясь угадать, что же так взволновало его соседа. На западе желто-красный свет заходящего солнца пробивался сквозь тонкие облака, ослепляя его глаза. Моргая, Телдин проследил взглядом за тополями, росшими на краю поля. Над ручьем, где росли тополя, не было и следа дракона. Телдин почти полностью развернулся и посмотрел на северо-восток, где стояла его простая хижина. Колышущиеся ветви яблоневого сада за домом поднимались над самой крышей, но даже там Телдин не заметил ничего похожего на дракона. Куры во дворе тоже не выказывали никаких признаков тревоги. Вместо этого они лениво скребли землю перед своим курятником. Молодой фермер бросил последний взгляд на небольшую долину, окружавшую его землю. — Где же? — скептически спросил Телдин.

Лиам Шал в своей поношенной, плохо сидящей одежде, развевающейся, как на пугале, нервно покачивался и извинялся с гримасой смущения. Тощий старый фермер переминался с ноги на ногу, одной рукой показывая в небо, а другой рукой опираясь на свою мотыгу, прочно воткнутую в обработанную землю. Пожелтевшие листья тощих дынь царапали голые ноги Лиама. — Телдин, посмотри на небо! Это должен быть дракон, верно? Ты ведь видел их на войне, верно? Это ведь дракон, не так ли?

Телдин оперся об мотыгу, с сомнением вглядываясь в горизонт, куда указывал Лиам. Старик был хорошим фермером, но Телдин знал, что его сосед никогда не видел реального мира. Даже в сумерках прополка дынного поля была горячей работой, и фермер подумал, не придумал ли его сосед дракона в качестве предлога для перерыва. Не то чтобы его это действительно волновало, потому что его собственные напряженные мышцы, внезапно ставшие неподвижными после целого дня мотыги, мучительно болели. Напряженно расправив плечи, Телдин смахнул струйки пота с коротких светло-каштановых волос и, прикрыв глаза рукой, уставился в красноватое небо на западе. На этот раз он старался не смотреть на заходящее солнце, а больше смотрел на слабый образ Солинари — Серебряную Луну, которая пряталась за тонкими облаками.

Сначала смотреть было не на что. Телдин посмотрел на своего соседа. — Лиам, ты слишком долго был на солнце, — фыркнул он.

— Нет, посмотри на большой дуб на гребне, прямо под облаками! Лиам протянул свою руку под нос Телдину, указывая пальцем на далекую точку в небе.

Телдин только ощутил густой соленый запах пота и грязи, исходящий от грязной кожи Лиама. Вместо этого он прищурился и попытался разглядеть кончик вытянутого пальца Лиама, но безуспешно. Затем его внимание привлекла искорка, висевшая над верхушкой большого дуба, про который сказал Лиам. Знакомое с детства дерево в конце поля возвышалось над большинством других деревьев. Телдин зажмурился, его глаза от яркого света превратились в морщинистые щелки, а затем он увидел серию ярких красно-золотых вспышек, которые, казалось, исходили от самых верхних ветвей дуба. Но прежде чем фермеры успели произнести еще хоть слово, пятно исчезло в тонких слоях светящегося облака.

— Огонь дракона, держу пари, точно такой же, как ты видел на войне, — выпалил Лиам, явно уверенный в своей правоте. Старший человек, тем не менее, с нетерпением посмотрел на Телдина для доказательства того, что он угадал. Хотя Лиам был вдвое старше Телдина, в нем кипел детский энтузиазм.

— Может быть, — осторожно согласился Телдин, не позволяя старшему товарищу повлиять на себя. Имея столь скудные доказательства, Телдин воздержался от суждений, подчеркнуто избегая ошибок своего покойного отца. Яростные взгляды Амдара были одной из причин, по которой Телдин сбежал, чтобы стать солдатом.

Те немногие драконы, которых Телдин видел в юности во время Войны Копий, всегда находились в покое и никогда не сражались. Правда, которую Телдин никогда не обсуждал с Лиамом, заключалась в том, что в годы своей военной службы молодой фермер был всего лишь погонщиком мулов. Пожилой фермер был рад знакомству с «героем войны», и Телдин просто не мог его разочаровать.

Дело в том, что он никогда не участвовал ни в чем, кроме нескольких мелких стычек, не говоря уже о том, чтобы видеть битву драконов, использующих свое устрашающее дыхание, чтобы сжигать людей дотла. Однако, идя за воинами, он видел результаты. В битве у башни Верховного Жреца Телдин хоронил людей — и тех, кто не был людьми, — поджаренных огнем драконов, уничтоженных молнией или изъеденных едкой слюной. Это было ужасное воспоминание, которое наполнило его ужасом, и он быстро выбросил его из головы, но не раньше, чем его шея инстинктивно напряглась и напрягла и без того негнущиеся мышцы еще больше.

Лиам, все еще переминавшийся с ноги на ногу, думал о драконах только, как о чем-то захватывающем. Седой сосед окончательно отчаялся, что увиденное им существо покажется вновь. Блестящее вечернее небо уже темнело. И Солинари с ее гладким серебряным диском, и Лунитари, другая кроваво-красная луна, были высоко в небе. На востоке, напротив заходящего солнца, едва виднелись звезды.