За последним порогом - [97]

— Ну и как тебя ругать прикажешь? Что это за балаган? Ты бы ещё мальчиком прикинулась как Зайка, чтобы уж совсем комедия получилась.

— Не надо меня ругать, Кени, — засмеялась мама, — я правда не хотела ничего такого. Как вы уехали, дом сразу стал пустой, а у меня все мысли только о вас. Я уже к вечеру поняла, что долго этого не выдержу, вот и пошла в гильдию наниматься.

— И как тебя пациенты отпустили?

— Им пришлось. — пожала плечами мама. — Имею я право первый раз в жизни сходить в отпуск или нет? Кое-кто понедовольничал, конечно, но срочных больных у меня нет, так что в конце концов все смирились с небольшой задержкой.

— А как ты умудрилась с дипломом смухлевать?

— Почему это смухлевать? — удивилась мама. — Я свой настоящий диплом показала. Просто не стала показывать протоколы аттестаций. Имела полное право не показывать.

— А, понятно. Лазейка в правилах. До тебя никому в голову не приходило свой ранг занижать.

— Ну да, я первая придумала. Ладно, Кени, не занудничай. Рассказывайте как вы тут устроились.

Час мы пили чай и болтали, потом дамы решили перейти к дамским темам и выставили меня из палатки. Диспансеризация пройдена успешно, ага.

Скоро жизнь вошла в обычную колею. По большому счёту, делать в лагере было совершенно нечего; постоянное обустройство и регулярные тренировки были призваны лишь как-то занять личный состав. По утрам мы в компании с мамой скакали по горам в качестве пробежки, заставляя ветеранов лишь крутить головами то ли в удивлении, то ли в осуждении. Дальше все занимались всё теми же бесконечными делами, так и проходил день.

— А командир-то на маму запал. — авторитетно заявила мне Ленка.

— С чего ты взяла? — полюбопытствовал я.

— Он когда на маму смотрит, у него такое глупое лицо делается, ну, как у мужчин обычно.

— Что значит «обычно»? Может, скажешь, что и у меня глупое лицо? — возмутился я.

— А ты не мужчина что ли? — парировала Ленка.

Я малость попыхтел от возмущения, но в конце концов решил, что какое там лицо — непонятно, зато спорить с женщиной уж точно занятие глупее не придумаешь. Феминизм всё равно не лечится, так что лучше просто не обращать внимания. Чем больше это обсуждаешь, тем больше риск обострения заболевания и перехода его в клиническую фазу.

Подумав немного, я нехотя с Ленкой согласился:

— Пожалуй, есть в нём что-то такое. Но и она на него тоже как-то этак посматривает.

— Вот увидишь, дело там к роману идёт. — заявила Ленка, которая в глубине души была очень романтичной натурой. — Причём скоро, потому что она на нас уже начинает со смущением так поглядывать.

— Ну если ей хочется, то я могу только приветствовать, — пожал я плечами, — это же ненормально, что она вся только в работе. Ей тоже личная жизнь нужна.

Ситуация разъяснилась уже на следующий вечер. Миновали недолгие южные сумерки, но спать ещё совершенно не хотелось. Мы посидели-пообнимались, а потом Ленка предложила: «А пошли к маме. Если она спать не хочет, посидим, чаю попьём». Мы уже практически вплотную подошли к маминой палатке, когда из неё послышался характерный стон. Мы замерли. Стон повторился громче. Мы глянули друг на друга, и одновременно попятились, стараясь не производить шума.

— Ну наконец-то! — довольно сказала Ленка, когда мы достаточно отошли. — Завтра расспрошу её.

— Не вздумай, — встрепенулся я, — не надо её смущать.

— Это она тебя смущается, а нам, женщинам, друг перед другом смущаться нечего.

— Всё равно не надо, женщина.

— Кени, мы уж как-нибудь сами без тебя разберёмся.

* * *

Интендант отряда Тихон Злобин заглянул в штабную палатку, где сидел командир, просматривая бумаги. Командир поднял глаза:

— Заходи, Тихон. Чего хотел?

— Да вот так сразу и не сказать. — Тихон уселся на табуретку. — Знаешь, Эрик, всё-таки с нашей лекаркой что-то сильно не то.

— И что же с ней не то? — поднял бровь командир.

— Ты же помнишь, что у меня на левой руке сустав почти не действовал? Так вот, она его за три дня вылечила. — Тихон посгибал и поразгибал руку, демонстрируя отсутствие проблем.

— Ну и что тебя не устраивает? Вроде радоваться должен.

— Устраивает, конечно. Радуюсь. Просто странно это. Я у себя в Пскове ходил в лечебницу, мне там сказали так: платишь аж двести сорок гривен, ждёшь год очередь на операцию, потом неделю лежишь в лечебнице, потом полгода ходишь на процедуры разрабатывать сустав. А тут за три дня, да между делом! Без всяких операций! Как так? Не понимаю. Не могут же в лечебнице так дурить?

Командир молча смотрел на него, ожидая продолжения.

— Дальше смотри. — Тихон загнул следующий палец. — Ты же видел, что Хотен уже без повязки ходит? Она ему новый глаз вырастила. Просто взяла и вырастила, ничего так, да? Дальше глядим. У Марии все шрамы от ожогов убрала без следа, а за неё лекари вообще не брались. А ещё ты заметил, что у нас все девки как-то вдруг стали красавицами? Лебеда Дину уломал, так парням рассказывал, что у неё сейчас такие сиськи, которым только в княжеском дворце место. Парни на неё слюни пускают, а Динка королевной ходит. Или вот Жданку взять. Всю дорогу серой мышкой была, а теперь вокруг неё весь десяток начинает хоровод водить.