За порогом весны - [4]

Километров двадцать бежит лыжня по валдайским холмам. Временами идешь по озерному льду. Ты мухе подобен на обширном пространстве, но даже малого веса хватает, чтобы лед вдруг осел, и ты слышишь утробный звук, идущий как будто из самого центра земли. Если в солнечный день лечь на лед и заглянуть в прорубь, сквозь чистую воду видно песчаное ровное дно и стайки маленьких окуньков…

На одном из островов озера – остатки монастыря, сооруженного во времена Никона. Читая охранные доски на башнях и стенах, вдруг в тупик становишься перед надписью: «Странноприимный корпус». Странноприимный… Странников принимали. Гостиница, стало быть, монастырская! Легко представить, как некогда странники, а теперь летом туристы плывут на остров на лодках из городка Валдая. Городок маячит, искрится на берегу. Лыжня в него не проложена, но, встретив однажды в глухом месте леса обрывок провода военной полевой связи, я завернул в валдайский музей узнать, что тут было во время войны.

Среди оружия, пробитых пулями касок, партизанской одежды и фотографий войны я долго стоял у карты с надписью по-немецки: «Европейская Россия». Это была удивительно точная и подробная карта, со всеми, даже мелкими, речками, озерами, городами, селами и дорогами. Я разыскал на ней места, где родился. Нашел город Валдай, Валдайское озеро, нашел даже малые деревеньки, которые объехал теперь на лыжах. Отпечатали карту в Германии. С картой ходил в поход на Россию в 1918 году некий пруссак К. Фишер. Он вернулся домой, ничего не сумев отнять у России, и, возможно, берег карту как память. Но карта снова оказалась в полевой сумке солдата. На этот раз в поход отправился сын Карла Фишера, Юзеф Фишер. И отец сына благословил. На карте надпись: «Сыну Юзефу Фишеру в последний поход на Россию. Инстербург, 1941 год». Аккуратный сын весь путь из Пруссии на Восток метил красным карандашом: Инстербург – Каунас – Шяуляй – Рига – Асков – Дно – Старая Русса… На маленькой станции Лычково красный след на карте кончается. Тут, на Валдае, в единоборстве с советским солдатом Федором Марченко Юзеф Фишер нашел свой конец. Это было в феврале 1943 года. Мы не знаем, каким был тот день на Валдае. Возможно, вот так же остывал на морозе влажный западный ветер и оседал инеем на деревьях, на сожженных и уцелевших домах, на лицах убитых… Никто бы не знал, что жили на свете отец и сын Фишеры, если б не эта карта, по которой они шли отнимать у России Валдай, Москву, большие и малые речки, озера – землю, по которой проходят сегодня наши большие дороги, тропинки, следы от лыж…

Хорош на Валдае иней! Мы с другом выходили полюбоваться белым убранством на сон грядущий. Проходя по единственной улице деревушки с названием Долгие Бороды, мы видели все цвета инея возле окон. От света через красные занавески иней был красным, там, где был включен телевизор, иней под окнами был голубой. А в конце деревеньки, где висит на столбе обычная лампочка, все кругом похоже было на негатив фотографии – деревья стояли белыми, а небо темнело, как черный бархат. И так каждый вечер.

Фото автора. 23 января 1972 г.

Кто сколько живет

Окно в природу

С детства помню необычную щуку, попавшую в невод. Размер ее был не так уж велик – около метра, но видно было, что рыба очень стара. Щука лежала на мокром песке, не шевелясь, как полено. Тело ее у жабер и плавников было в тонких зеленых ворсинках.

– Ого, обросла шерстью… – разглядывали на берегу удивительную добычу.

В брюхе у рыбы нашли утенка и большой пробковый поплавок с леской из конского волоса. Не помню, куда дели щуку, говорили, что по старости для еды она не годится…

Черепаха и щука – долгожители нашей планеты.

Старые щуки нередко попадаются рыболовам. И люди давно заприметили: эта рыба живет очень долго. В книгах по зоологии приводится любопытный исторический факт. В 1794 году, во время чистки Царицынских прудов под Москвой, была поймана щука с золотым колечком, продетым в жаберную крышку. На кольце была выбита надпись: «Посадил царь Борис Федорович». Борис Федорович – это царь Борис Годунов, сидевший на троне семь лет (1598–1605 гг.). Стало быть, щука, пущенная в пруд царем, прожила примерно лет двести. Бесценное для биологов золотое колечко, как видно, не сохранилось, а без него факт, кочующий по печатным изданиям много десятилетий, можно подвергнуть сомнению. Несомненно, однако, то, что все рыбы живут достаточно долго, а щуки и карпы – особые долгожители вод. Журналист «Правды», недавно побывавший в Японии, упомянул о главной достопримечательности городка Ниигата – столетнем карпе. Рыба живет в пруду у старика, который моложе карпа на тридцать лет. Карп-долгожитель оценен в пять миллионов иен. Это нынешняя цена великих произведений искусства прошлого. А ведь карп – просто карп, только старый. Как видим, живая древность поражает воображение человека не меньше произведений искусства. И это не мода. Люди всегда проявляли пристальный интерес к долгожителям, ибо срок жизни – одна из притягательных тайн жизни.

Кто сколько живет? Рекордсменами, кажется, надо считать черепах. Во всех уголках мира замечена долгая жизнь этих не слишком поворотливых ползунов и пловцов. В Ханое мне показали пруд, где живут черепахи, которым «не менее трехсот лет». Эти слова я записал как легенду. Но вот подлинный факт. В 1737 году на знаменитом «черепашьем острове» Эгмонта (Индийский океан) была поймана черепаха, возраст которой ученые определили в сто лет. Черепаху доставили в Англию. «Двести лет с лишним посетители зоопарка в Лондоне видят эту старушку» – так писали газеты перед минувшей войной. Я не успел навести справку, но, возможно, знаменитая черепаха жива и поныне. Если это так, то в Лондоне обитает старейшее существо на земле – черепахе перевалило за триста лет! Время мы привыкли мерить заметными датами человеческой истории. Припомните, сколько важных событий пережила под своим панцирем черепаха – войны, смены князей и царей, рождение и гибель героев, возникновение государств, великие открытия… А сколько поколений людей прошло мимо клетки в зоосаду, где из-за панциря робко взирали на мир глаза неторопливой, загадочной жизни.