За полвека - [43]

Следы Серебряного века мимо скользили…

В былом растворялись? Пожалуй — нет!

Ведь было не совсем понятно:

это и вправду Париж, или

Притворяющийся Парижем Тот Свет?..

2005 г.

247.

ОБНАЖЁННАЯ В ЗОЛОТИСТЫХ ТОНАХ

(портрет)

И. Ш.

Где в море душу вливая,

Опять дрожит река,

Осоку раздвигая —

Оливковая рука…

Валькирия тяжёлая

Звенит глухою медью,

Отряхивая волосы,

Над виноградом мидий.

Июнь — белее белого,

Он даже ночью белей

Цветков жасмина, сделанных

Из платьиц мелких фей.

На фоне ветра белого

Чуть влажная и медная,

Она идёт так медленно

По краю летних дней…

Звенят по меди искорки

Опавших лепестков —

Фарфоровые осколки

От статуй старых богов.

Давным-давно покинуты

Античные они,

И в воду опрокинуты

Жертвенные огни.

С холмов седого ветра дым

Над яркостью осок,

И сквозь зелёный свет воды —

Коричневый песок.

Валькирия тяжёлая

Звенит глухою медью

И отжимает волосы

Над виноградом мидий,

И волосы — как водоросли,

И тёмен медный цвет…

По камушкам. Над водами.

Вдоль края летних лет…

248.

АНАКРЕОНТИЧЕСКИЙ ДИПТИХ

1.

Как запах ламинарий влажен!

…Атлантика, она — моя

Всей крутизною пенных ляжек,

Всей шириной округлых пляжей,

Всей бабьей сутью бытия.

Хоть молода — не молода,

Опять приманит — не откажет;

Зато и хороша тогда,

Когда волнуясь жадно, ляжет

На жёлтой простыне песка,

Чуть лицемерна, но легка:

Пусть не одна в неё река, -

Она и не подавит даже

Ветров утробных голоса,

Всей шириною мягких пляжей,

Всей крутизною пенных ляжек

Раздвинув скалы и леса!

2.

Жить без "мучительных романов",

И не по нотам соловья,

Свистеть, не слыша барабанов:

"Синица я, синица я!"

Как Эпикур или Лукреций,

И с вольтерьянской прямотой,

Да с перцем вместо тонких специй

Жрать вечной лёгкости настой.

249.

ЙЕР ЛЕ ПАЛМЬЕ

…рассказать

Обо мне, какой я была,

В те года, когда здесь жила…

Ирина Одоевцева.

…А те, кто и не знал её,

Твердят, серьёзны и упрямы,

Что, мол, отменное враньё —

Воспоминанья старой дамы.

Враньё? Узор для красоты?

Но с ней мы не были "на ты",

Так как ручаться — между нами! -

(Кот умывался на окне),

Что только правду и годами,

Она рассказывала мне?…

(Кот умывался на окне…)

Но почему-то стало жаль,

Что скатывался с гор мистраль,

Что вдруг все пальмы смолкли разом, -

(Бурям и сказкам есть предел…)

Сказала… (Но к чему об этом?)

Что первый, кто её раздел,

Да и последний, был поэтом…

Враньё?… Словцо "для красоты?

Нет, с ней мы не были "на ты",

Но было ей всего важней,

Что я вчера принёс мимозу,

Напомнившую цокот дней

На каблучках,

когда над ней

Был рыжий ореол темней,

А в волнах отблески огней,

И… что рукой, писавшей прозу,

Никто не прикасался к ней!

Враньё?

Пускай, для красоты,

Ведь с ней мы не были "на ты"…

250.

…И нет грибов, и какая-то птица

кричит, что больше их нет на свете,

кричит, что зима ведь не только снится,

и это подтверждает порывистый ветер,

взвывая собакой о вымершем лете.

Несолнечный день. И стволы черны

над влажными волнами желтизны.

Но лес прозрачен: натиском света,

сочащегося отовсюду и ниоткуда,

он перекрывает живопись лета,

в жёлтую обёртку землю пакуя.

И мёда нет. И — пустые соты…

Спрямите земную ось, идиоты!

251.

Медная мелочь акаций

Бренчит по чугунным оградам,

Кленовые ассигнации

Переполняют пруды:

Осень устала таскаться

По раутам и парадам

И начала избавляться

От зеркального вида воды.

Жёлтый паркет — как ловко

Он притворяется твёрдым!

Чтобы не догадались,

Сколько под ним воды.

(Есть у вранья сноровка!)

Осень, да где твоя гордость?

Ну, до чего ж по дешёвке

Октябрь продаёт сады!

Ну, до чего ж по дешёвке

Орест продаёт Пилада!

Ему давно уж не снятся

Сверкающие пруды!

Медная мелочь акации

Бренчит по чугунным оградам,

Медная мелочь акации —

Цена ледяной беды

Медон, Январь.2005 г.

252.

СТАРЫЙ АРТИСТ

Памяти Павла Антокольского

Не рыцарь — карлик из Прованса —

Но весь от ног до головы

Он был обломком Ренессанса

В совковой духоте Москвы…

Он — режиссёр, поэт, художник,

Точнее — человек-театр,

Незримо сплёл свой труд острожный

С толпою федр и клеопатр.

Обвал в горах? Горланство рынка?

Взмахнёт, как дирижёр — и вот

Шекспир сменяет Метерлинка

И оттесняет Турандот.

Так он и выдумал весь мир:

Нагромоздив на сцену сцену,

Обруша в серый сон квартир

Непрошеную перемену.

Тебя по сцене он ведёт,

Схватив за локоть резко, грубо,

Разбрызгав водевильный мёд

Веслом трагедии стотрубой!

Нет аксиом, и мир непрост —

Забудь, что крашеные доски

Вокруг тебя, что здесь — подмостки,

И что прожектор — ярче звёзд!

И не пытайся заглянуть

За размалёвку декораций:

Будь зрителем, актёром будь,

А в тряпках незачем копаться!

Смотри в лицо — и в этом суть

Стиха и сцены…

1965–2005 г.г.

253.

Конец Фауста — это как Симеон:

"Ныне отпущаеши". Так и получилось.

Неважно, что и адресат, да и стиль — не тот…

Ведь и то, и другое — сдача на милость:

Так славно признаться, что ты — банкрот!

Но жаль на банкротов мне тратить время,

Задорого взятое напрокат,

Важней, когда вдруг спохватываемся в ноябре мы,

Что вот, ещё в мае упущена строка,

Что всё ленивей — в дождь из-под крыши.

Что недели бегут не по одной, — гуртом…

И всё меньше читаешь, всё больше пишешь

И о том, что всего не успеть, и о том,

Что жизнь бездонна, но не бездомна,

Что вот ещё скатываются капли с весла,

И что пусть уродлива, пусть никчёмна,

А всё-таки та Атлантида всплыла!

Медон, 26 авг.2004

254.

Из Дилана Томаса