За пещерным человеком - [7]
Существующие книжки увели бы нас в Неандерталь либо в Чертову башню на гибралтарской скале, потому что тамошняя находка, сделанная в 1848 г., традиционно объявляется в качестве первой находки неандертальского человека. Однако мы в своих поисках отправимся туда, где останки неандертальца были найдены на целых 18 лет раньше — на восток всхолмленной бельгийской равнины в окрестности старинного университетского города Люттих (Льеж). Именно оттуда явился палеонтолог-самоучка P. X. Шмерлинг, чтобы вести раскопки в пещере у города Энгис в долине реки Аурис в поисках костей вымерших животных. Он и не подозревал, что найдет там кости человека. В частности, это были два черепа, один из которых принадлежал палеолитическому человеку современного типа (Гомо сапиенс сапиенс), а другой — неандертальцу.
Шмерлинг не проводил между ними различия — для его времени это не удивительно. Заслуга его перед наукой состоит уже в том, что он определил их как кости ископаемого (т. е. плейстоценового, палеолитического, как сказали бы сегодня мы, или «допотопного», как говорилось тогда) человека. И этого-то оказалось чересчур много для его современников: даже известный английский геолог сэр Чарлз Лайель, посетивший Энгис, ему не поверил. Все дело было предано забвению, тем более что никто, в том числе и сам первооткрыватель, так и не смог представить внешности энгисского неандертальца. Шмерлингу удалось сложить обломки черепа современного типа, который он и описал в своем сочинении 1833–1834 гг. Второй, неандертальский, череп был настолько разрушен, что восстановить его Шмерлинг не сумел и оставил так, как он был. Череп был реконструирован лишь много лет спустя после смерти Шмерлинга, так что к битве ученых за неандертальского человека он уже опоздал.
Гибралтар отнюдь не был столь же спокойным местом, как долина реки в Бельгии, — издавна он полюбился военным, и в конце концов они полностью им завладели. Эту бросающуюся в глаза известняковую скалу они поделили с обезьянами, которых там (единственное в этом смысле место в Европе, кроме зоологических садов) великое множество; так как обезьяны происходят из Африки, а плавать не умеют, то предположили, что они сюда пробрались какими-то подземными ходами под Гибралтарским проливом.
О том, что такие ходы существуют, свидетельствовало, казалось, и множество пещер и полостей, которые таила скала. Наиболее поразительной и известной из них была Старая пещера святого Михаила; вероятно, именно о ней писал еще в 45 г. до н. э. римлянин Помпониус Мела. Любознательные британские военные, которым в условиях мирной гарнизонной жизни нечего было делать (точнее, любознательным британским офицерам, ибо команда была, вероятно, занята какими-то работами), издавна играли там роль спелеологов. Некоторые вполне успешно, как, например, полковник Томас Джеймс, который впервые в 1771 г. описал эту пещеру; другие менее счастливо, как полковник Митчелл и его приятель Брэтт, которые во второй половине XIX столетия погибли при попытке пробраться в пещерные лабиринты поглубже. (Все-таки предполагаемые пустоты действительно существовали, но лишь через сто лет, в 1942 г., до них добрались, расширяя подземные военные склады.)
Английские офицеры основали Гибралтарское ученое общество и занялись сбором редкостей для его коллекции. Наиболее любопытным экспонатом в 1848 г. пополнил коллекцию секретарь упомянутого общества лейтенант Флинт. При фортификационных работах в пещере на северном откосе скалы, в месте, носившем имя Башни дьявола, или Чертовой башни, обнаружили череп странного создания, одновременно похожего и непохожего на человека. Череп не был выброшен, так как на месте находки оказался английский геолог Д. Баск, которому пещерные находки были не в диковинку, но что думать о черепе — этого никто не знал. Лейтенант Флинт, продемонстрировав череп на заседании общества, упрятал его в шкаф для коллекций, и о черепе благополучно забыли. Никто о нем не ведал и в 1857 г., когда состоялось случайное открытие в долине Неандера.
Мы обещали не повторять того, что уже известно, однако тут могут всплыть и малоизвестные факты. А кроме того, мы никак не можем пренебречь тем серьезным обстоятельством, что местом находки первого распознанного неандертальца была опять-таки пещера. Итак, совершим хотя бы коротенькую экскурсию.
Романтическая картина, написанная в 1835 г. дюссельдорфским художником Вонгардом, запечатлевшая глубоко врезанную в землю живописную долину реки Дюссель, сегодня не многим более реалистична, чем, скажем, реконструкция той же местности в эпоху неандертальского человека. Каменные карьеры, где добывается известняк, уничтожили тогдашний рай земной, в котором ректор протестантской школы в Дюссельдорфе Иоахим Неуман (в согласии с духом своего времени он перевел свое имя на греческий и писался — Неандер) в XVII в. сочинял на лоне природы духовные песнопения. Вместе с промышленными предприятиями каменные карьеры превратили этот край в обыкновенный и весьма неприглядный «окультуренный ландшафт» индустриального Рура.
Книги завершает цикл исследований автора, опубликованных в Издательстве Казанского университета по македонской тематике. «История античной Македонии», часть 1, 1960; часть II. 1963; «Восточная политика Александра Македонского». 1976. На базе комплексного изучения источников и литературы вопроса рассматривается процесс распада конгломератных государств древности, анализируется развитие социальных, военно-политических и экономических противоречий переходной эпохи обновления эллинистических государств, на конкретном материале показывается бесперспективность осуществления идеи мирового господства. Книга написана в яркой образной форме, снабжена иллюстрациями.
Король-крестоносец Ричард I был истинным рыцарем, прирожденным полководцем и несравненным воином. С львиной храбростью он боролся за свои владения на континенте, сражался с неверными в бесплодных пустынях Святой земли. Ричард никогда не правил Англией так, как его отец, монарх-реформатор Генрих II, или так, как его брат, сумасбродный король Иоанн. На целое десятилетие Англия стала королевством без короля. Ричард провел в стране всего шесть месяцев, однако за годы его правления было сделано немало в совершенствовании законодательной, административной и финансовой системы.
Первая мировая война, «пракатастрофа» XX века, получила свое продолжение в чреде революций, гражданских войн и кровавых пограничных конфликтов, которые утихли лишь в 1920-х годах. Происходило это не только в России, в Восточной и Центральной Европе, но также в Ирландии, Малой Азии и на Ближнем Востоке. Эти практически забытые сражения стоили жизни миллионам. «Война во время мира» и является предметом сборника. Большое место в нем отводится Гражданской войне в России и ее воздействию на другие регионы. Эйфория революции или страх большевизма, борьба за территории и границы или обманутые ожидания от наступившего мира — все это подвигало массы недовольных к участию в военизированных формированиях, приводя к радикализации политической культуры и огрубению общественной жизни.
Владимир Александрович Костицын (1883–1963) — человек уникальной биографии. Большевик в 1904–1914 гг., руководитель университетской боевой дружины, едва не расстрелянный на Пресне после Декабрьского восстания 1905 г., он отсидел полтора года в «Крестах». Потом жил в Париже, где продолжил образование в Сорбонне, близко общался с Лениным, приглашавшим его войти в состав ЦК. В 1917 г. был комиссаром Временного правительства на Юго-Западном фронте и лично арестовал Деникина, а в дни Октябрьского переворота участвовал в подавлении большевистского восстания в Виннице.
Перед вами мемуары А. А. Краснопивцева, прошедшего после окончания Тимирязевки более чем 50-летний путь планово-экономической и кредитно-финансовой работы, начиная от колхоза до Минсельхоза, Госплана, Госкомцен и Минфина СССР. С 1981 по 1996 год он служил в ранге заместителя министра. Ознакомление с полувековым опытом работы автора на разных уровнях государственного управления полезно для молодых кадров плановиков, экономистов, финансистов, бухгалтеров, других специалистов аппарата управления, банковских работников и учёных, посвятивших себя укреплению и процветанию своих предприятий, отраслей и АПК России. В мемуарах отражена борьба автора за социальное равенство трудящихся промышленности и сельского хозяйства, за рост их социально-экономического благосостояния и могущества страны, за справедливое отношение к сельскому хозяйству, за развитие и укрепление его экономики.
На протяжении нескольких лет мы совместно с нашими западными союзниками управляли оккупированной Германией. Как это делалось и какой след оставило это управление в последующей истории двух стран освещается в этой работе.