За океан. Путевые записки - [6]

Было уже за полночь, когда мы наконец расстались, и я сохраню навсегда самое отрадное воспоминание о добрейшем старом профессоре, давшем мне возможность увидеть в Гамбурге гораздо более, чем это было бы в силах обыкновенного туриста.

III. На Рейне

Покидая Гамбург, я сел в скорый, так называемый парижский поезд, но взял билет только до Кёльна. Спутниками моими по купе оказались два солидных немца, спешивших на съезд мануфактуристов в Мюнстере. Они рассказали мне немало интересных подробностей о гамбургской жизни и особенно о страшном пожаре, истребившем более половины города в 1842 году. Вот почему в центральной части Гамбурга осталось так мало старинных зданий. Проехав целых три больших моста через Эльбу и ее рукава, мы покатили по так называемой Хейде (Heide), т. е. безлесной гановерской равнине, покрытой вереском; только изредка попадались небольшие деревеньки, с довольно печальными домиками, крытыми черепицею. После Мюнстера окрестности приняли другой, более оживленный видь; тут начинается самая промышленная часть Вестфалии и расположены известные заводы Круппа, у местечка Эссен. По поводу этого местечка у немцев сложился даже следующий непереводимый каламбур: Welcher Unterschied ist zwischen Essen und Trinken? — Von Essen bekommt man die Kanonen, und von Trinken eine rothe Nase.

Проехав Дюссельдорф с его знаменитым политехническим институтом и после краткой остановки в Дейтце, довольно сильной крепости, мы пересекли наконец Рейн по великолепному мосту с красивыми и затейливыми башенками на каждом устое. После предыдущих мелких и узких германских рек, вид Рейна привел меня в такой восторг, что, по совету соседей по вагону, я решился изменить мой маршрут, потерять липший день, но зато прокатиться вверх по реке и осмотреть хоть небольшую её часть, например, до Бингена, против которого построен памятник войны 1870–71 гг. С моста через Рейн можно любоваться уже общим видом Кёльна и особенно величественною двойною колокольней его собора. Я остановился в отличной гостинице Диш (Hotel Disch) с разными удобствами и электрическим освещением. В каждом номере имеются две электрические лампочки: в середине потолка, для освещения всей комнаты, и у кровати, для любителей чтения перед сном.

На другое утро, вставши пораньше, я тотчас, тут же в гостинице, запасся билетом и покатил по правому берегу Рейна, рассчитывая вернуться назад на пароходе. Единственным спутником моим по вагону оказался молодой американец, специально изучавший Германию в географическом и историческом отношениях и вооруженный целою сумкой разных путеводителей и справочных книг. Он заявил, что еще ближе Рюдесгейма, первоначальной цели моей поездки, есть место достойное осмотра, именно известное Семигорье (Siebengebirge) со скалой дракона «Drachenfels», воспетою Байроном. Мы вместе вышли на небольшой станции Кёнигсвинтер (Königswinter) и по зубчатой железной дороге поднялись на вершину скалы. Она окружена живописными, когда-то вулканическими горами, которые сплошь покрыты виноградниками. На самой вершине трахитовой скалы лежат развалины старинного замка и при них небольшой ресторан для освежения туристов. Должно отдать справедливость немецким проводникам: они весьма добросовестно объясняют окрестности и называют правильно все видимые горы, деревни и пр. Надо помнить, что такие объяснения им приходится повторять по многу раз в день. Кроме Drachenfels, скалы, на которой Зигфрид убил чудовищного дракона, сторожившего сокровища Нибелунгов, Семигорье составляют еще следующие шесть вершин: Petersberg, Wolkenburg, Ölberg, Löwenburg, Lohrberg и Nonnenstromberg; все эти горы занимают пространство всего в несколько квадратных верст; но, кроме природных достопримечательностей, тут много и исторических памятников еще средневековой старины. Американец отправился пешком изучать все подробности, я же спустился обратно и на следующем поезде поехал дальше.

Вид обоих берегов Рейна, даже из окна мчащегося поезда, поистине восхитительный; то здесь, то там мелькают развалины замков, разрушенных еще войсками Наполеона I-го. Вот где причины особой ненависти германцев к французам, страшной любви к Рейну и желания воздвигнуть именно тут свой национальный памятник. Побывавши на Рейне, убеждаешься, что это германская река. От Кобленца пошло уже настоящее ущелье; это самое узкое и вместе с тем самое глубокое место Рейна. Провести тут железную дорогу было не легко; проложено много туннелей, из которых один сквозь знаменитую скалу Лорелей, при одном виде которой немцы плачут от восторга. Лорелей, или Скала Скорби, представляет большой выступ шиферу изборожденный рукою времени; здесь суда нередко разбивались, а лодочники, поглощаемые волнами, испускали предсмертные крики, повторяемые по 15 раз насмешливым эхо. Таково происхождение легенды, которую чудные стихи Гейне сохранять навсегда в памяти людей. На мое счастье, новыми спутниками по купе оказались голландцы, молодые супруга, совершающие свою свадебную поездку. Муж еще до свадьбы основательно изучил Бедекера и толково объяснял мне и своей жене все подробности проезжаемых мест. На противоположном, левом берегу Рейна тянется плоскогорье Эйфель, замечательное своими многочисленными вулканами, которые в отдаленную геологическую эпоху провалились сквозь пласты сланцев, известняков и песчаников. Теперь тут имеются лишь так называемые маары.