«За нашу и вашу свободу!» Герои 1863 года - [64]

Вообще положение и задачи возглавляемой Потебней офицерской организации обсуждались очень оживленно. Сразу же по приезде Потебня встретился с руководством «Земли и Воли» и сообщил о решении офицерской организации присоединиться к обществу. Русский Центральный комитет одобрил это решение. На переговорах, где офицерская организация выступала уже в качестве составной части «Земли и Воли», было решено, что русские военные, которые примут участие в восстании, должны будут образовать самостоятельный корпус. Создание корпуса и управление им будет осуществляться Комитетом русских офицеров в Польше, представитель которого будет находиться при повстанческом руководстве в Варшаве, В свою очередь, Центральный комитет «Земли и Воли» будет иметь при Комитете русских офицеров в Польше постоянного представителя, который сможет придать действиям корпуса «национальный характер в смысле борьбы за дело русской независимости и свободы».

Когда все это было сформулировано и внесено в меморандум, Потебня рассказал о финансовом положении офицерской организации. Члены кружков и сочувствующие им военнослужащие охотно выделяли в общую кассу часть своих средств, но это ни в коей мере не обеспечивало имеющиеся нужды; без регулярной помощи польских конспиративных организаций Комитет русских офицеров в Польше не мог бы сводить концы с концами. Слепцов, ссылаясь на казначея «Земли и Воли» А. Д. Путяту, заявил, что в ближайшее время общество не сможет оказать серьезной финансовой помощи офицерской организации. Падлевский от имени польской стороны обязался взять на себя ее материальное обеспечение до тех пор, пока обстоятельства не изменятся. В результате пятый пункт меморандума пополнился следующей фразой: «До нового распоряжения все расходы по военной организации принимает на себя Центральный национальный комитет».

Во время последней встречи встал вопрос о том, что без регулярного обмена информацией было трудно обходиться и прежде, а теперь действовать без нее будет просто немыслимо. Условившись предварительно обо всем, что связано с технической стороной дела, в меморандум включили пункт о регулярной переписке и еженедельном обмене корреспонденцией «с целью осуществления постоянной связи и взаимопомощи двух организаций». В Петербурге связными были назначены Пантелеев и Коссовский; передаточным пунктом должно было служить Вильно, где и у русской и у польской стороны были прочные связи.

Во время переговоров Падлевский с большой горячностью доказывал, что нет силы, которая могла бы предотвратить восстание. Но встречи с Утиным и Слепцовым, разговоры с Потебней, памятные слова Герцена не прошли бесследно. На обратном пути в Варшаву, обдумывая петербургские впечатления, Падлевский почувствовал справедливость их доводов и решил по возвращении сделать все возможное, чтобы предотвратить преждевременный взрыв. Но это не мешало ему продумывать основные стратегические принципы будущего восстания. Вскоре после петербургских встреч Падлевский разрабатывает свой план, предусматривавший нацеливание повстанческих сил Царства Польского на северо-восток. Этим достигались две важные цели. Во-первых, выводилась из строя новая коммуникация царских войск — Петербургско-Варшавская железная дорога (восстание 1863 года было одной из первых войн, в которых железные дороги приобретали стратегическое значение), а тем самым создавались условия для полного очищения Царства Польского от войск противника. Во-вторых, наступление повстанцев должно было содействовать распространению восстания в Литве и Белоруссии и установлению прямой связи с ожидаемой волной восстаний в самой России. Этот плац Падлевского был прямым следствием заключенного русско-польского революционного союза, его военно-стратегическим воплощением.

Между тем в отсутствие Падлевского ЦНК был принят «план дислокации». Он предусматривал немедленный переход варшавских конскриптов на нелегальное положение и отправку их из города к родственникам, знакомым или членам конспиративной организации в различных районах Польши.

Осуществляя план, можно было спасти тысячи людей от рекрутства. Однако, разъехавшись по всей Польше в одиночку или небольшими группами, конскрипты неизбежно потеряли бы связь с организацией и перестали бы существовать как серьезная сила, столь необходимая в первые дни восстания. Этого нельзя было допустить.

Падлевский настоял на внесении в «план дислокации» весьма существенных изменений: было решено не распылять конскриптов, а назначить для их размещения два удобных с точки зрения развертывания партизанской войны района: Свентокшижские горы и лесные массивы на востоке от Варшавы (Курневскую или Беловежскую пущу). Направив в эти районы будущих повстанческих командиров и снабдив собравшихся оружием, ЦНК мог бы создать две крупные базы для вооруженной борьбы.

Таковы те планы действий на случай восстания, которые обсуждались в ЦНК и собирали в нем большинство голосов. Впрочем, в декабре 1862 года трудно было проводить в жизнь какой-либо план, если бы даже он был принят единогласно, так как обстановка менялась слишком быстро и неожиданные события следовали одно за другим. 11(23) декабря царской полиции благодаря предательству удалось обнаружить подпольную типографию ЦИК, в которой издавался печатный орган партии красных — газета «Рух» («Движение») и нелегальные прокламации. Захватив лишь наборщика, который заявил, что работает ради денег и ничего не знает об издателях «Руха», полиция устроила засаду в помещении типографии. В этот день Бронислав Шварце должен был зайти туда в десять часов утра. Приближаясь к типографии, он заметил, что его тетка, живущая рядом, стоит у окна и делает ему предостерегающие знаки. Шварце повернул назад, но было уже поздно: полицейские заметили его и бросились вдогонку. У Шварце были хотя и выписанные на чужое имя, но настоящие документы, к которым полиция не смогла бы придраться. Однако в его бумажнике, кроме большой суммы принадлежавших организации денег, были и важные конспиративные бумаги, а в кармане у него лежал револьвер: с такими вещами никак нельзя было попадаться, это грозило провалом не только ему лично, но и всей организации.