«За нашу и вашу свободу!» Герои 1863 года - [54]

Ночью 3 января 1863 года полиция провела в Варшаве захват конскриптов[6]. Множество участников подполья, предупрежденных заранее, бежало в леса, ожидая там формирования повстанческих отрядов. Медлить дольше было нельзя. ЦНК принял решение начать восстание в ночь с 10 на 11 января.

Офицерская организация пыталась действовать по плану, заранее согласованному с поляками. Но это удавалось очень редко. В Варте, например, руководители местной конспиративной организации не предувредили заранее капитана Плавского о выступлении, хотя договоренность об этом была. В результате члены офицерской организации не смогли осуществить свой план встать во главе повстанческих групп или привести в ряды повстанцев своих подчиненных. Тем не менее в этом районе первые недоразумения лишь ослабили, но не разорвали совсем связей между повстанцами и офицерской организацией.

В Радзыне в ночь с 10 на 11 января повстанцы окружили дом, в котором находились офицеры расквартированной там артиллерийской бригады во главе с подполковником Бороздиным. Было условлено отрезать окруженных от сношений с внешним миром, а в это время члены офицерской организации должны были помочь изолировать офицеров, преданны ч царизму, и привлечь тех, кто будет готов присоединитьсй к восстанию. Все это не было выполнено. Бороздин сумел поднять по тревоге солдат и завязать бой с повстанцами, а участники офицерской организации лишены были возможности что-либо предпринять.

Еще трагичнее развертывались события в Кельцах. Доброговский вывел из города в условленное место несколько сот солдат. Он не нашел там повстанцев, так как возглавлявший их А. Куровской не пожелал сотрудничать с pyccкими. Прождав несколько часов, Доброговский вынужден был возвратиться вместе со своими подчиненными в город. Такими действиями он навлек на себя подозрения начальства, рассеять которые ему стоило большого труда. Позднее Доброговский перешел к повстанцам в одиночку, потеряв возможность привести большую группу сочувствующих польскому народу солдат.

В последний момент нарушилось взаимодействие и на высшем уровне. Предполагалось создать единый центр для координации боевых действий с участием Потебни от офицерской организации и Падлевского от ЦНК. Однако ЦНК направил Падлевского в Плоцкое воеводство, а координирующий центр так и не начал работать.

За пять дней до начала восстания Потебня вместе с Падлевским выехали из Варшавы. В одном из пунктов сбора будущих повстанцев Потебня сформировал отряд, но какой-то «несчастный случай» разрушил его. Об этом писал Огарев в некрологе Потебни. Какое трагическое недоразумение скрывается за этими словами, мы до сих пор не знаем.

Провал с трудом налаженного дела был очень тяжелым ударом для Потебни. На него угнетающе подействовали те факты, которые Огарев назвал «несчастным случаем». Бакунин, знавший эти факты по рассказам Потебни, ставил их в вину польским руководителям. «Центральный комитет в Варшаве, — писал он, — который сначала, казалось, был склонен к союзу с революционной партией в России и очень рассчитывал на сочувственное настроение войск, расположенных в Польше, кажется, в последнюю критическую минуту совершенно переменил мысли и, не доверяя положительным и достаточно основательным уверениям наших офицеров, кажется, поверил, что рассчитывать на помощь русских войск была бы глупостью, а что надо пользоваться их нравственным потрясением и колебанием [...], чтобы напасть на них неожиданно и разоружить их». Слова Бакунина были адресованы ЦНК в разгар событий — в феврале 1863 года, и в основе своей они, пожалуй, соответствовали истине.

Конечно, не везде и не всегда было так. Кое-где взаимодействие осуществлялось и отношения были вполне искренними. Но среди повстанческих руководителей встречалось немало людей, которые не понимали важности сотрудничества с русскими военными, сочувствовавшими восстанию Некоторые подразделения, готовые поддержать повстанцев, подверглись неожиданному нападению. Это вызвало резкий поворот в настроении солдат.

Трудное положение, в котором оказалась офицерская организация, заставило Потебню в феврале 1863 года вновь отправиться в Лондон. «Потебня, — вспоминал Огарев, — приехал к нам, чтобы сколько-нибудь одуматься. Через несколько дней он опять поехал в Польшу, давши нам слово, во всяком случае, сохранить Комитет русских офицеров и его связь с обществом «Земли и Воли».

От имени «Земли и Воли» в эти первые недели восстания было выпущено несколько прокламаций. Одну из них («Льется польская кровь, льется русская кровь») написал А. Слепцов, уполномоченный ЦК «Земли и Воли», приехавший в восставшую Польшу. Другие написал Огарев в то время, когда в Лондоне был Потебня. Две прокламации обращены к солдатам. «Братья солдаты! Одумайтесь, пока время!» — писал Огарев, адресуясь ко всему царскому войску. Вторая, обращенная к войскам, находящимся в Польше, начинается со слов: «Братья солдаты, ведут вас бить поляков». Третья прокламация озаглавлена «Офицерам всех войск от общества «Земли и Воли».

Прокламации призывали поддержать освободительную борьбу польского народа и готовиться к революции в России. «Братья солдаты, — говорилось в одной из них, — оставьте поляков в покое устраиваться по-ихнему, а идите освобождать народ русский от царских дворян и чиновников». В прокламации к офицерам Огарев писал: «Мы не оставляем нашей прежней мысли: вы должны готовиться и готовить солдат — на востоке и юге, на западе и севере. Дружно, со всех окраин, двинемся внутрь России, подымая народ на созвание бессословного Земского собора».