За морем - [176]

— В самом деле?

— Ну да. Фактически вполне можно сказать, что это нечто уже тебе давно принадлежит. — И он подался вперед, потянувшись рукой к корзинке для пикника.

— Что, сэндвич с ветчиной?

— О, маловерная… — Он откинул крышку и пошарил внутри. — На самом деле у меня даже два подарка. Первый — достаточно практичный. Я умыкнул его у менеджера отеля в Париже. — И Джулиан вручил мне большой желтый линованный блокнот, так называемый «блокнот юриста», и авторучку.

— Какая прелесть, Джулиан! Что-нибудь из этого мне точно пригодится.

— Радость моя, этот блокнот — для твоего бизнес-плана.

— Моего бизнес-плана? — аж охрипла я.

— Угу… — Он обнял меня одной рукой. — Помнится, при каком-то нашем споре — еще в Манхэттене — ты обмолвилась о том, что теперь из-за меня не сможешь больше заняться своей работой. Дескать, слишком уж огромную тень я отбрасываю! И поразмыслив, я понял, что ты абсолютно права.

— Джулиан, ты в этом совершенно не виноват. Да и после всего, через что мы с тобой прошли, все это кажется сущим пустяком. Выеденного яйца не стоит.

— Сейчас, наверное, да. Но однажды мы вернемся домой, погрузимся в обычное течение жизни — и тебе захочется чего-нибудь большего. — Помолчав, он самоуничижительно усмехнулся. — Все эти годы, моя радость, я наивно полагал, что вполне достаточно того сколоченного мною состояния, что я однажды брошу к твоим ногам. Я воображал, как распродам свой «Саутфилд», дабы навеки увлечь мою дражайшую Кейт в мир, полный праздной роскоши. И я чрезвычайно гордился собой! И когда я наконец тебя нашел, до меня сквозь дурман обожания и страсти начало понемногу доходить, что моей возлюбленной — при всем ее наружном спокойствии и кажущейся невозмутимости — присущ дикий и необузданный дух независимости. Что ее нисколько не устроит быть при мне этой… Как ты там ее назвала? Ах да, деткой-конфеткой.

— Неужто тебе это не стало ясно за те два дня во Франции, когда ты заявил, что влюбился в меня?

— Имей хоть немного снисходительности, Кейт! Я был всего лишь молокосос, сраженный твой красотой, не имевший ни малейшего представления о современном женском разуме. Но теперь-то я узнал тебя намного лучше, дорогая. Ты хочешь чего-то достичь в этой жизни — собственными заслугами, — и без этого ты никак не сможешь быть счастливой.

— Но теперь я даже не знаю, с чего начать.

— Надеюсь, ты все же что-нибудь придумаешь. Потому что я не хочу больше слышать ни о каких разряженных куклах, золотых клетках, проклятых шовинистах…

— Я не это имела в виду, Джулиан. Ты же сам это прекрасно знаешь!

— Тогда позволь мне это тебе доказать. Ты можешь заняться всем, что твоя душа пожелает. Открыть книжную лавку, например, или кафе. Или, если угодно, основать собственный финансовый фонд. Или даже, цитирую твои слова, «какой-нибудь немощный благотворительный фонд». У нас есть средства для любых твоих начинаний.

— То есть ты вложишь в меня деньги?

Легкая улыбка тронула уголки его рта.

— Милая, это наше состояние — повторяю, наше, Кейт, не означает, что я намерен засадить тебя в клетку или как-то ограничить. Оно нужно для того, чтобы ты чувствовала себя свободной, моя радость. Свободной делать все то, что сделает тебя счастливой, что позволит тебе реализоваться.

— Ну а ты что будешь делать?

— Я? — Джулиан пожал плечами. — Наверно, по возвращении займусь тем, что буду расчищать обломки после краха «Стерлинг Бейтс». Или буду спасать Холландера от его очередного безрассудства, черт бы его побрал. А тебя я просто стану подбадривать со стороны.

— Правда, что ли? — Я потянулась к его ноге ступней и пощекотала большим пальцем. — И как ты думаешь, надолго тебя хватит? Я ж тебя знаю, Джулиан, ты долго не удержишься в стороне. И знаешь, это даже здорово! Я ведь ничего не смогу толком сделать без тебя. Я буду очень рассчитывать на твою помощь, на твой совет.

— Поосторожней, дорогая. Вот позовешь меня — и я тут же начну пытаться все сделать за тебя. Стану во все вмешиваться, оберегать от всевозможных превратностей бизнеса…

— Ну, я уже примерно знаю, как с тобой справляться. Буду постоянно осаживать, в нужное время вворачивая какие-нибудь ехидности, — усмехнулась я и опустила глаза к желтому блокноту.

С чистого листа. Открытая, ничем не затуманенная перспектива. Такого я уж точно не ожидала!

— Спасибо, Джулиан. Я просто ошеломлена. Это… это самый что ни на есть изумительный подарок. И немного, знаешь ли, с подковыркой. — Я вновь подняла на него глаза. — Я ведь представляю, в какие расходы в итоге все это выльется.

— О ты-то принесешь нам хорошую прибыль, я в этом не сомневаюсь. — Он ласково потрепал мне подбородок и широко улыбнулся. — А теперь — второй мой подарок, который куда более сентиментальнее первого.

— Мне готовиться всплакнуть? — Я отложила блокнот на песок.

— Премного на то надеюсь, — улыбнулся он и вновь зашарил в корзинке. — Ага, вот и он! Шел аж двенадцать с половиной лет. Просто чудовищный почтовый сервис!

Я недоуменно уставилась на оказавшийся в моих руках конверт:

— Что это?

— Предполагалось, что ты его вскроешь, дорогая. Надеюсь, тогда все и прояснится.

Я перевернула конверт, увидев выведенный черными чернилами, торопливым наклонным почерком адрес: «Миссис Кэтрин Эшфорд. Дом 29, рю де Огюстен, Амьен».