За мгновения до... - [5]

Незнакомец… Дамиен спокойно поднимает мой чемодан, хотя последний на колёсиках и оснащён удобной ручкой, да и размер у него ручной клади:

— Машина на втором уровне парковки, — сообщает ровным голосом.

— А… где мама? — бегу за ним, не оставаться же в аэропорту чужого города.

— Занята.

— Занята.

Одно слово. Тоном, полностью лишённым каких-либо эмоций. Не то, чтобы мне нужны были его эмоции, да какого чёрта вообще?!

Это же Дамиен! Придурочный на всю голову сводный брат!

Но, думаю, если мама прислала его за мной, он должен же был поумнеть, измениться в лучшую сторону, так сказать. Не могла же родная мать подвергнуть своё собственное дитя опасности?!

Я переживаю о своём чемодане. Скорее всего, он швырнёт его в багажник со всей дури. Да, именно это он и сделает. Теперь ясно, зачем так резво схватился за предмет моего багажа. Вообще-то, мне наплевать, но у меня там… объективы! Ну не влезло всё в ручную кладь!

Пока я собираюсь с духом, чтобы попросить братца быть деликатнее с моими вещами, мы приближаемся к машине.

У меня отвисает челюсть: чёрная, красивая, маленькая, похожая на спорткар. С лошадью сзади. Мустанг, кажется. Таким обычно рисуют две белые полосы на капоте.

Я ж говорю — Нарцисс.

Ну надо же, гад! Как флиртовать научился! Я ведь почти попалась! Ну, или… попалась.

Дамиен открывает малюсенький багажник и аккуратно втискивает в него мой чемодан. Мне не о чем было беспокоиться: видно же, он с этой тачки каждую пылинку сдувает.

Я бы предпочла заднее сидение: чем дальше от НЕГО, тем безопаснее. Но у машины всего две двери, и я понятия не имею, как отодвинуть сидение, чтобы пролезть назад.

Поэтому усаживаюсь рядом. Пристёгиваюсь.

Дамиен всё с тем же каменным лицом заводит машину и выруливает с парковки. Мы подъезжаем к шлагбауму, и в тот момент, когда «несостоявшееся свидание» тянется к аппарату оплаты за парковку, мои глаза скользят по линии его затылка, шеи к плечам… И я отворачиваюсь. Потому что незадолго до этого разглядывала его пальцы и выпирающие вены на кисти руки, управляющей рычагом переключения скоростей. Мне не нравится этот мой взгляд: мы ведь уже выяснили, что парень — Дамиен. Грёбаный Дамиен!

Дорога до моего нового дома занимает ровно 40 минут. Я засекала. Город по обеим сторонам хайвея был красивым. Наверное. Но я его не видела.

За всё время дороги домой ни один из нас не произнёс ни слова. Не знаю, о чём думал он (наверное, о дороге), но я пыталась вспомнить детали своего отъезда. Родители были вынуждены развести нас по разным углам, поскольку мы оба нарушили все допустимые и недопустимые границы. Перешагнули все до единого разумные пределы. Но вышло так, что финальный аккорд оказался за мной: я спустила сводного брата с лестницы.

И он упал. Сильно. И неудачно: было много крови, Дамиен сломал руку, разбил голову, получил сотрясение и… лишился сознания.

Через неделю мать отправила меня в Австралию к Агате — матери моего отца и моей родной бабушке, а Дамиена я так и не увидела — его долго не выпускали из госпиталя.

Сейчас не могу толком вспомнить, что именно он делал такого, что я так сильно его ненавидела, но помню, что доводил меня до зубовного скрежета, до желания вырвать все волосы на его голове.

Одно из самых ярких воспоминаний — кукла Вуду. Я мастерила её долго, старательно шила, рисовала лицо. А потом с чувством вонзала иглу в то самое место, где у живого Дамиена должно было быть, по моему разумению, сердце — прямо посередине груди. Только теперь осознаю, что всё время промахивалась — ведь сердце расположено гораздо левее.

Может быть, поэтому он и не убился тогда насмерть?

Глава 3. Семья

Мы останавливаемся у дома, который я не узнаю. Место вроде бы то же — Вестминстер, долина реки Фрайзера, но дом — другой! Он стал раза в два, если не в три, больше, однозначно красивее и современнее. Зелёный фасад в европейском стиле выгодно отличается на фоне типичных прямоугольных коробок, построенных, к тому же, из картона. Но больше всего мне нравятся балкончики и террасы, украшенные цветущими ярко красными и белыми геранями.

В окнах первого этажа горит свет, и сквозь большое панорамное стекло я вижу хлопочущую на кухне мать и Дэвида.

Дамиен вынимает мой чемодан из багажника и так же, не ставя на колёсики, относит в дом.

Плетусь за ним, сдержанно обнимаюсь с матерью, приветствую отчима. Всё быстро и без лишних сантиментов — чем быстрее переживу, тем лучше.

Мой чемодан демонстративно плюхается на плиточный пол кухни, хрустя конструкцией и содержимым (ну вот я знала же, знала!), и Дамиен ставит точку в вынужденной/вымученной, очевидно, миссии:

— Done! (Готово!)

«Год!» — повторяю сама себе. «Один только год продержаться, и буду свободна!».

Свобода! Как заманчиво, как сладко это слово! Пусть начнётся нелёгкая общажная студенческая жизнь, неустанная зубрёжка и стресс из-за не вовремя сданных проектов, но она навсегда избавит от необходимости делать вид, что мне известно значение слова «семья».

— Мам?

— Да?

— А почему ОН меня встречал? — решаюсь на вопрос, как только Дамиен исчезает в недрах этого огромного теперь дома.

— Нам нужно серьёзно поговорить, Ева.