За мертвыми душами - [81]

— Ей, ребятки?! — прокричал Михей, остановив лошадь.

Трое мальчиков в накинутых на плечи длинных тулупах поднялись с земли и подошли к собакам.

— Кто там?.. — спросило два голоса.

— Да мы!.. Михей Полканов с господином. С дороги сбились!

— А куда ехали-то?..

— В Мотовилиху, к Морозову к купцу!

Наверху свистнули.

— Во-та-а?! — произнес голос побасистее. — Да до Мотовилихи-то верст двадцать отседа! Совсем в другой стороне она!

— Да ну те? — изумился Михей. — Вот она, какая штука-то?..

— А где дорога? — вмешался я.

— Какая дорога?

— Да какая-нибудь, чтоб к жилью проехать?..

— Дорога рядом, за нами сейчас!..

— А где взъехать к вам?

— Погодите, сичас!! — прокричал сверху тоненький голосок, и четвертый, совсем маленький на вид мальчуган вскочил с земли, скинул с себя тулуп и прыжками, как коза, начал спускаться к нам.

— Ну-ка, дяденька, давай вожжи, — сказал он, очутившись около Михея.

Тот беспрекословно передал ему пару веревок. Мальчуган уверенно встал на чеку и уселся на грядке.

— А ты бы, дяденька, слез, — обратился он ко мне, — тут круто. Вы оба за мной идите!..

Я исполнил распоряжение маленького командира. Мальчуган замахал вожжами и телега двинулась. Перед самым подъемом, чтобы влить энергии нашему коню, он огрел его концами вожжей и задергал ими. Результат получился немедленный: лошадь остановилась.

— Стой, погоди!!. — вмешался Михей, видя, что мальчуган размахнулся снова. — Тут, брат, дело не простое! — И он начал свое таинственное путешествие вокруг телеги, затем ухватился за тяж.

— Но, но, молодчинище?!. — вскрикнул он и вместе с напрягшейся лошадью поволок телегу прямо на крутой подъем.

Я вышел вслед за ними; «молодчинище», тяжело дыша, уже стояла около шалаша; нас окружили мальчики.

— Вы чьи — господские или деревенские? — спросил я.

— Господские!.. — отозвался тот, что приехал в телеге.

— Господина Лазо!.. — добавил другой, толсторожий мальчуган, говоривший басом.

Михей свистнул в свою очередь и поскреб всей пятерней затылок, отчего картузишко съехал ему на нос.

— Вот она, какая штука-то?.. — проговорил он.

— Где бы заночевать нам? — продолжал я допрос. — Есть деревня поблизости?

— Есть. Воронцовка!

— А сколько верст до нее?

— Да три будет.

— В деревне нехорошо! — вмешался самый маленький. — К барину надоть ехать! — Тон у него был самый безапелляционный.

— К барину неудобно, поздно!

— Верно!!. — подхватил Михей, — самое бы лучшее здесь, в шалашике?..

— Вовсе не поздно!.. — возразил малыш, — нонче гости у них: всю ночь праздновать будут!

— Главное, лошадка у нас пристала?.. — нерешительно проговорил Михей. — К утру подкормилась бы, вот как потом подъехали бы — с форсом! — Он сделал рукой энергичный жест.

— На твоем подъедешь?!. — малыш с презрением покосился на рыжего. — Ты бы его, дяденька, на шкуру продал?

Михей как бы погас, промолчал и вздохнул.

Я не знал, на что решиться. Прелесть ночлега в избе с ее жесткою лавкой, с черной, шевелящейся пеленой мух на потолке и с бесчисленными тараканами, шмыгающими по губам и глазам спящих, была мне известна хорошо. Заманчивей казалось остаться в шалаше, но поместиться в нем все мы никак не могли…

Мальчуганы отошли тем временем к сторонке и стали о чем-то переговариваться. Я разобрал некоторые слова: «забранит барин, мотри, Мишка!» — пробубнил басок.

— А неправда, не боюсь, знаю что нет!!. — пылко возразил колокольчик, принадлежавший тому мальчугану, что сбежал к нам с горы.

— Твое дело!..

Мишка отделился от товарищей и направился ко мне.

— Верхом умеете ездить? — спросил он.

— Да. А что?

— Так я вас сейчас отвезу к барину!

— А почему мне в телеге не ехать?

Мальчик даже не глянул на понурую михеевскую Россинанту.

— Куды ж на ней? Она и к утру не дойдет! А тут мы сейчас в усадьбе будем!

— А тебе не попадет за это?

— Николи! — с убеждением воскликнул мальчик. — Вот если бы не привез вас, тогда забранил бы барин!

— Ну, едем! — решил я.

Мальчик кинулся в шалаш, схватил две уздечки и запрыгал вниз по уступам обрыва.

— А меня уж ослобоните, господин ваше степенство?.. — обратился ко мне Михей. — Я тут заночую, да и домой!

Я вынул трехрублевку и отдал ему. Михей поглядел на нее, перевернул, и на лице у него написалось недоумение.

— А на чаек-то как же, ваше степенство? — произнес он, не найдя никакого придатка и позади бумажки. — Эдакую путину отломили?..

— Да кто ж виноват? — ответил я. — С тебя надо деньги взять за то, что Бог весть куда завез меня!

— Обидно, ваше степенство!.. Наймали на двенадцать верст, а проехали тридцать!.. вот она какая штука-то!..

Он так был уверен в своей правоте и так разочарован отсутствием «чая», что я вынул полтинник и сунул ему.

Михей оживился и даже захохотал: полтинник, очевидно, превысил всякую меру его мечтаний!

— Вот она, какая штука-то!.. — заявил он, перестав смеяться и запихивая деньги в карман штанов. — Ну, благодарим, ваше степенство!..

И он принялся распрягать своего давно уже уснувшего коня.

— Подкормимся, отдохнем, а по холодку и домой, вот она какая штука-то! — вслух пояснял он самому себе.

Внизу, в пелене тумана, послышался приближавшийся топот, затем под обрывом смутно обозначились всадник и два коня.