За кулисами Apple, iЛИ Тайная жизнь Стива Джобса - [41]

— Тебе надо сходить в душ, — говорит она.

Я направляюсь к двери.

— Не здесь, — говорит она. — Сходи куда-нибудь в другое место. В «Четыре сезона», например. И избавься от этой одежды. Просто выкинь ее.

Она подает мне пакет, в котором лежит свежий комплект — джинсы, водолазка от Иссеи Мияке и мокасины.

— Я чувствую запах, — говорит миссис Джобс. — Он в твоем поте. Даже твой пот пахнет мясом. И дыхание тоже.

— Так сильно чувствуется?

Она отворачивается, и ее начинает рвать прямо в кусты.

— Тебе надо сходить в храм и встретиться с Учителем, — говорит она.

— Да я съел всего пару кусков сосиски, вот и все.

— Это мертвые животные. Это смерть. Ты принял смерть в свое тело, Стив.

И она начинает плакать.

— Я теперь даже не знаю, кто ты, — продолжает она.

Я смотрю на нее и ничего не чувствую. В какого же это монстра я превратился? Я не знаю, что ей сказать, прохожу в дом, иду через холл к своему кабинету и запираю за собой дверь.

Миссис Джобс подбегает к двери и начинает по ней стучать:

— Стив, пожалуйста! Не надо так!

— Уйди, — говорю я ей.

— Это смерть! — не унимается она. — Теперь ты принес ее в дом. Нам нужно будет вызвать Учителя. Придется перекрашивать всю комнату. Может быть, придется переехать в другой дом.

— Оставь меня в покое.

— Кто ты? — Она уже в истерике. — Кем ты стал?

Я лежу на полу, свернувшись в клубок, и из меня вырывается только стон.

— Я позвоню Ларри, — говорит она.

Спустя полчаса Ларри уже барабанит в дверь и кричит, что если я не открою и не впущу его, то он позовет своего охранника и тот вышибет дверь. Или пойдет и купит циркулярную пилу, но в любом случае войдет ко мне. Делать нечего, я открываю.

— Господи, — говорит он, — ни хрена себе! Ты выглядишь, как кусок дерьма.

— Я тоже рад тебя видеть.

Мы садимся. Он достает совершенно невероятные шишки, привезенные с Гавайев, — ярко-зеленые с красными прожилками и липкие от смолы. Мы ставим на стереосистему диск с тувинским горловым пением и разжигаем шишки.

Я рассказываю ему обо всем, что произошло. Он говорит, что это всего лишь черная полоса в жизни, но «Apple» никогда не откажется от меня, как и «Disney», и федералам никто не позволит тронуть меня пальцем.

— Все это развеется, как дым, — говорит он. — Ты же знаешь, как это бывает. Они пошумят и успокоятся. Им все это надоест, они устанут, возьмут с тебя штраф и переключатся на кого-нибудь другого. Я уже говорил тебе: заплати им и забудь обо всем.

— Да дело не только в этом, — говорю я. — Вся жизнь ни к черту. Работа, эти постоянные поездки в Лос-Анджелес, в Азию. Я не бываю дома. Прихожу в «Apple», — а там эти ублюдки, с которыми приходится воевать за каждую деталь. Я устал. Я уже старый.

— Ты не старый.

— Мне пятьдесят один. Тебе шестьдесят два. Ты знаешь, какой была средняя продолжительность жизни в Англии в средние века? Тридцать три года. Людей нашего возраста воспринимали уже как какого-нибудь волшебника Гандольфа. Если в то время вообще были люди нашего возраста, в чем я сомневаюсь. Во всяком случае нам не пришлось бы тогда работать по восемнадцать часов в сутки, каждую неделю мотаться по всему миру и испытывать такой стресс. А знаешь, какой была продолжительность жизни в конце девятнадцатого века? Тридцать семь лет. А ведь это было всего сто лет назад.

И это правда. Я вычитал все это, когда у меня был рак и я был уверен, что умру. Тогда я сказал себе: «Даже если ты и умрешь, то прожил не так уж и мало».

— Знаешь, что тебе нужно? — говорит Ларри. — Ты должен поменять отношение к жизни. Перебирайся ко мне. Поживи пару деньков. Примем мескалин и будем лежать на массажных столах, а японочки будут нам пятки натирать.

Раньше мы так и делали. И это было замечательно. Если у вас когда-нибудь появится куча свободного времени и достаточно денег, чтобы делать все, что вам захочется, то очень рекомендую. Но мне сейчас требуется совсем не это.

— Мне нужно вернуть сосредоточенность. Она куда-то ушла. Эти сволочи высосали меня до дна. Я просто ума не приложу, у меня такого еще никогда не было. Понимаешь? Раньше это не выбило бы меня из колеи. Со мной что-то происходит не то.

— Ну, так возьми отпуск. Может быть, даже на целый год. Не хочешь на Гавайи? Или в Таиланд? Помнишь, как мы с тобой там были?

Меня разбирает смех, потому что я помню, как Ларри надрался и снял двух девчонок на улице Патпонг, а утром оказалось, что это трансвеститы. Вот уж мы тогда поржали.

— А то давай позвоним кому-нибудь для прикола. Можно набрать этого идиота Скалли и подурить ему мозги.

Ларри любит такие вещи, особенно под кайфом. Однажды мы позвонили в хозяйственный магазин в Кастро и спросили, есть ли у них оконная замазка. Продавец на том конце провода вздохнул и ответил, что есть. «А черная замазка есть? — не унимался Ларри. — А она густая? А она быстро застывает? Дело в том, что нам нужна очень густая черная замазка, которая застывает моментально». Продавец еще некоторое время отвечал на вопросы, а потом ему это надоело, и он сказал: «Слушайте, вы думаете, вы первые, кто звонит нам насчет замазки? Это уже не оригинально. И, кстати, мистер Лоуренс Эллисон, отключайте определитель номера, когда в следующий раз решите поприкалываться. Договорились? Ну, тогда всего хорошего».