За крокодилами Севера - [10]

Спиннинг с собой в первое свидание с Долгим озером я не взял, вскоре отказался и от жерлиц, а потому продолжал и продолжал разыскивать рыбу, вооружившись только двумя удочками: легкой поплавочной и живцовой удочкой-макалкой. С грехом пополам я добывал к концу дня рыбы всего на одну печь и то только в самом дальнем конце озера — здесь я все-таки отыскал местных щук, но все они были не слишком велики и редко достигали веса в полтора килограмма.

Щуки весом в полтора килограмма и не больше — такой стандарт преследовал меня почти на всех наших отхожих озерах и в первый и во второй год моей работы-промысла — преследовал даже там, где судя по всему обитали и очень солидные щуки. Как ни старался я, но встреча с рыбиной в три-четыре килограмма была крайне редкой — как ни странно, тут мне чаще приходилось видеть щук весом за десять-двенадцать килограммов.

А где же эти, те же самые щуки весом в три, четыре, пять килограммов? За два года рыбной ловли на том же Долгом озере я поймал только одну щуку весом более двух килограммов — это была та самая рыбина в четыре килограмма весом, которая позарилась на килограммовую щуку и вместе с которой в конце концов оказалась у меня в лодке.

Вспоминаю сейчас наше Домашнее озеро, на берегу которого стояла тогда деревушка Поржала. Два года внимательно изучал я этот водоем. Видел, ловил здесь на тот же спиннинг очень приличных окуней — один такой окунь, соблазнившийся большой белой колеблющейся блесной, потянул аж на два с половиной килограмма. Ловил я здесь налимов, сорогу. Ловил и щук — и в основном весом не более полутора-двух килограммов. попадались мне здесь рыбины весом и за десять-двенадцать килограммов. Об этот чуть позже. Но ни одной щуки весом в три, четыре, пять килограммов я здесь так ни разу и не встретил… В чем дело?

Может быть, в тех отхожих озерах, которые знал я, щукам не предоставлялись условия, позволяющие расти и расти дальше, и они просто останавливались в росте?.. Но как же тогда быть с щуками-громадинами, которые в этих же озерах обитали? Почему вырастали, матерели они, единицы из многих? И куда девались те рыбы, которые будучи по какой-то причине изгоями, успевали набрать за свою жизнь всего-навсего полтора-два килограмма веса? А может быть, именно таких, не очень великих щук и вылавливали прежде всего рыболовы — вылавливали основную массу рыбы и оставались только единицы, которые росли и росли дальше?..

Последний вывод можно было бы делать на берегу водоема, где достаточно велик рыболовный пресс, но я встречал и такие озера, которые долгое время не видели никаких рыбаков. И здесь все повторялось, как на моем Долгом озере.

А может быть, эти полуторакилограммовые щуки имеют мало шансов жить и жить дальше еще и потому, что они являются объектами пристального внимания щук покрупней, и эти щуки покрупней и изводят своих соплеменников поменьше?.. По крайней мере, могу свидетельствовать достаточно авторитетно, каннибализм среди щук явление довольно-таки распространенное.

Бог его знает, так или не так все это на самом деле, только даже на нересте, когда щуки открыто идут к берегу и на виду у всех справляют свой весенний праздник-нерест, я очень редко даже на самых недоступных для людей озерах видел щук-икрянок приличных размеров. И здесь чаще всего заявляли о себе щуки-икрянки весом всего до трех килограммов. А ведь и тут водились рыбы-патриархи. Эти громадины выходили из своих глубин на нерест в самую последнюю очередь и редко когда появлялись там, где нерестились до них их сородичи поменьше. Чаще всего для своего нереста щуки-патриархи выбирали либо самые дальние, глухие углы озера, куда человеку трудно было попасть по ранней весне, либо отправлялись на нерест к островам, окруженным в ту пору со всех сторон уже кислым, непроходимым для человека, льдом. Но однажды случилось непредвиденное — сильный ветер потеснил гнилые весенние льды, уже набухшие водой, и мне открылась дорога на лодке к острову, что лежал напротив деревни — случилось это в Карелии на Укшозере, где я два года подряд наблюдал за нерестом щук.

Я, конечно, не заставил себя долго ждать, спустил на воду лодку и вскоре был на острове. И тут в загубине-заливчике, спрятавшемся от ветра, увидел то, о чем не раз рассказывали мне местные рыбаки-карелы… Я стоял как завороженный, а всего в каких-нибудь десяти метрах от меня тяжело разворачивалась на месте, выставив на половину из воды свой хвост-лопасть большущая щука-икрянка…

Какого она была веса, какой длины? Уж по крайней мере в длину она была никак не меньше, чем весло моей лодки…

Из Укшозера вода уходила по реке Шуя в само море Онего, а значит, и обратно из Онегов в Укшозеро мог придти любые «Крокодилы Севера», которые, судя по рассказам известных мне рыбаков, все еще обитают в глубинах нашего сказочного Онежского озера…

И здесь, на Укшозере, как я мог сам судить, все повторилось по тем же правилам отхожих озер Архангельской тайги: обычными рыбинами для Укшозера были полутора-двух килограммовые щуки, а дальше будто провал — а потом свидание только с щуками-гигантами.

Закончив работу на Домашнем озере, я вернулся в свою Поржалу. И здесь ждала меня посылка от друга-товарища, которая в чем-то изменила тогда мои планы на рыбный промысел в тайге, и оставила до зимы добывать рыбу именно здесь, на Домашнем озере, рядом с домом.