За краем Вечности - [37]

Из-за деревьев вырвалась четвёрка гнедых коней и помчалась прямо на меня. Кучер подпрыгнул и заёрзал на козлах при виде выпрыгнувшей на дорогу прямо перед экипажем и впавшей в ступор от ужаса благородного вида барышни. Я выдохнула и расправила руки в стороны. Приближающийся грохот колёс, копыт и опешившее «Эй» прилетевшее от кучера вызывало неумолимое желание убежать, но внутренний голос, в кои-то веки не несущий глупости, твердил на ухо: «Жди… Жди… Жди…»

«А вдруг не остановится?» — промелькнуло в мыслях перед тем, как до подола платья долетели первые клубья вырывающейся из-под копыт пыли. Трудно сказать, кто напугался больше: я ли, лошади или кучер, но последний, судя по всему, слишком опешил, чтобы сообразить о необходимости придержать коней. Глаза зажмурились — то ли от пыли, то ли от неохоты смотреть в лицо скрипящей колёсами смерти. Всё внутри боязливо сжималось от воображённой картины растоптанного и размазанного колесом тела. Всё перемешалось в сплошной хаос: яростные приказы извозчика убираться с дороги, грохот, пыль и осознание важности выполняемого дела. Чёткое осознание: «не остановится», пришло резко, как удар грома и явственно, как дважды два. Глаза в спешке распахнулись, поймав в фокус оставшиеся между мной и извозчиком считанные ярды. В голове спонтанно пронеслись правила действий при падении на железнодорожные рельсы — ситуация была иная, но принцип тот же. Я выдохнула, расслабила все мышцы — и мешком рухнула лицом в землю, головой к движущемуся экипажу. Руки накрыли голову, лицо исказилось от грохота и отчаянной надежды на то, что последний шанс сработает. Копыта прогромыхали по обе стороны, по ушам ударил нервный крик возницы и в следующий миг днище кареты нависло тяжёлой тенью надо мной. Проскрипели колёса, зарябило в полуприкрытых глазах, поток воздуха шибанул по спине. Как луч спасительного света через показавшиеся вечностью секунды тень кареты сошла с головы и плеч, выпуская меня из-под пыльного днища, но не успело в мыслях громыхнуть ликующее «Пронесло!», как что-то с силой рвануло меня назад и поволокло по шершавой мостовой. Руки зашарили по камням, в попытке за что-то ухватиться, но заместо результата мокрые камни только ободрали кожу на предплечьях. Непонимание и адреналин вызвали краткий вскрик. Из-за стремительно проплывающих мимо деревьев выглядывали опешившие пираты, мешкающие и спешно вытаскивающие пистолеты из кобуры. Загрохотали выстрелы, беготня устремилась вслед за уезжающей каретой, что волоком тащила меня за собой. Попытка затормозить ее провалилась — но не по моей вине, а лишь из-за нервной неуравновешенности возницы, и единственным шансом на удачное таки завершение рейда осталась погоня.

Кое-как удалось перевернуться на спину. Подол платья, очевидно, зацепившийся за что-то под днищем, тащил меня за каретой, словно мешок с картошкой, считая моей пятой точкой все неровности и выступы мостовой. Взгляд зацепился за остающегося позади мистера Бергенса и короткоствольный мушкет в его руке. Выстрел сопроводился воплем и кучей брани — а следом мимо меня промчался валяющиеся на земле извозчик, хватающийся за кровавое пятно чуть ниже ключицы. Лёгкие сковал холод. Ужас пронзил тело ледяной иглой. Взгляд метнулся к колёсам: карета лишилась кучера, а следовательно, и управления. Конец у подобных ситуаций всегда один. Дыхание неминуемой опасности заставило действовать. Рука потянулась к кинжалу, но встретившийся на пути кареты булыжник подбросил и с силой припечатал тело обратно о дорогу. Что-то глухо приземлилось на крышу кареты с массивной ветки дерева: покрытие скрипнуло, но выдержало. Неровность дороги снова подшвырнула меня, и живот встретился с горизонтальным выступом позади кареты, выбивая воздух. Я вцепилась в него до побеления костяшек, в бешеной попытке удержаться и вскарабкаться на подножку. Подскочившая в очередной раз карета чуть не сбросила на землю, но вдруг надо мной нависла тень. Взгляд застыл на протянутой сверху мозолистой ладони, пополз выше и остановился на лице капитана Воробья, перегнувшегося через край крыши.

— Хватайся же! — наспех крикнул Джек, шатнувшись, когда колесо подпрыгнуло на камне. Я безотлагательно вцепилась в капитанскую руку. Резким рывком, от которого искры из глаз посыпались, Джек водрузил меня на крышу кареты; край юбки отцепился от нечта, которое не один метр протащило мою тушку по дороге. Ветер засвистел в ушах. Едва удалось приподняться, я нервно пристукнула зубами: погоня отстала и растворилась в ночи. Поводья летали за напуганными конскими спинами, как крылья пегасов. Остались лишь я и Джек на крыше дилижанса, да губернатор Стивенс под нами. Воробей вскочил как ужаленный и прыгнул на облучок. Я поползла по крыше следом, качаясь как соломинка на ветру и умоляя провидение, чтобы ни резкий поворот, ни склонившаяся слишком низко ветка не сгребли меня на землю. К разуму стали подбираться светлеющие мысли: осталось лишь остановить испуганных выстрелами коней и схватить за шиворот паскудного губернатора — и всё будет кончено.

На козлы я сползла уже когда капитан Джек Воробей подцепил развевающиеся вожжи краем клинка как продолжением руки. Поводья послушно легли в капитанские ладони. Деревья мелькали беспорядочным винегретом и каждое норовило повстречаться с экипажем. Жёсткое сиденье подкидывало на каждой кочке, будто на трамплине. Пальцы впились в подлокотник — иначе неудачный поворот непременно выкинул меня за пределы облучка. Падение с летящей повозки грозило серьёзными травмами и испытывать их на себе не хотелось ещё больше, чем набивать очередные синяки на месте кучера. Из-за спины донеслась лёгкая возня и шуршание. Что-то недоброе зашевелилось в душе, а внутренний голос коварно хихикнул на ухо: «Обернись». Слушаться его советов вошло в привычку, и я медленно, опасливо повернула голову. Брови сошлись над переносицей, губа нервно закусилась при виде вылезающего из окошка на крышу солдата в красном мундире, что вероятнее всего являлся верным охранником губернатора, чьё имя успело набить оскомину.