За колымским перевалом - [53]
— Узнаешь? — Тарков прислонился мокрой спиной к раскаленной скале, но тут же отпрянул — жар опалил кожу. Не думал он тогда, Что за один год лагеря здесь будут построены почти в каждом распадке.
Тургеев посмотрел вниз на широкую террасу, за которой начиналась долина, сплошь усыпанная отвалами промытой гальки и песка. Он был занят своими мыслями. Большого золота в этой долине не было, горняки с трудом отыскивали старые недоработки среди насыпей торфов и мыли повторно подземные пески. Делать здесь ему директору горного управления, было нечего. Заставлять Жарченко снимать бульдозеры со вскрыши торфов на ключе Осеннем, где намечалось мыть золото летом будущего года, и гнать их сюда, чтобы запустить дополнительную пару, ну, три промприбора, — более чем неразумно. Тогда зачем он здесь?
Тургеев проследил за взглядом Таркова, устремленным на узкую ложбину, которая спускалась поперек невысокой, гладко прилизанной сопки, закрывавшей на севере выход из долины. В это время гулко затарахтел движок невидимого отсюда бульдозера, который запускали где-то внизу, под террасой, и Тургееву вдруг отчетливо послышалась оглушительная пулеметная очередь. Ему даже показалось, что «он увидел на миг кишкообразный барак, прижатый к краю террасы, за которым начинались длинные ряды колючей проволоки, людей, выбегавших из барака… И настойчиво — тук-тук-тук! — вновь зарабанило в ушах…
Тургеев мотнул головой, пытаясь избавиться от наваждения. Оглянулся на Таркова, который слегка раскачивался, то прижимаясь, то отталкиваясь спиной от горячего камня, и, прищурившись, продолжал неотрывно смотреть на дальний распадок. Южную сторону распадка покрывала молодая поросль тонких, как церковные свечи, лиственниц. Голова тяжелела от мыслей, обрывков воспоминаний. «Когда же успели они вырасти? Вон там размещался лагерь. И следа не осталось от бараков. Лишь деревянные столбы, поваленные в разные стороны, опутанные мотками колючей проволоки, очерчивали зону. И в том распадке был лагерь. И в следующем. Сколько же их, воров и политических, саботажников и бандитов, проституток и жен врагов народа, свозили сюда со всех концов огромной страны? Это их руки перевернули землю в долине, срубили под корень вековую тайгу. Трудом мы их не перевоспитали, но золотую промышленность создали».
Тарков вздрогнул. Оголенные, сопки, уходящие вдаль насколько хватало взору, казалось, вдруг оцепенели в ужасе от всего, что видели, что слышали за долгие годы, что, казалось, вот-вот должно было прорваться наружу истошным воплем.
«Что это со мной?» — Тарков придал ладонь к груди. Колкие удары сердца мешали спокойно вздохнуть — «До белой горячки допился, полковник!»
— Спустись вниз, — услышал Тургеев тихий голос Таркова, — пошли кого-нибудь за Жарченко. Я здесь посижу.
Смятение охватило Таркова, искало выхода, и когда он увидел высокую, сильную фигуру Жарченко, легко вышагивающего по крутому склону сопки, заметил на моложавом лице директора прииска самодовольную улыбку уверенного в себе человека, он ощутил всплеск ядовитой горечи, ненависти; заполнившей все нутро. А ведь был, таким робким, послушным. Как же и когда я его прозевал. — Тарков сделал вид, что не заметил протянутой руки Жарченко и, повернувшись лицом в сторону долины, глухо сказал:
— Пошли.
Впереди слышался рокот бульдозеров. Тарков молча шагал напрямую через заросли стланика, пока не вышел на открытое место. Присел на корень поваленной бульдозером лиственницы, тяжело перевел дыхание. Перед ним высилась сопка, у подножия которой тянулась неширокая полоса густого лиственничного перелеска. На берегу ручья теснились тальник и ольховник. Склон сопки отлого уходил вдаль. Здесь господствовала вековая тайга. Бульдозеры с трудом валили громадные деревья, корчевали пни и сразу же начинали снимать верхний, пустой от золота, слой почвы.
— Что они делают? — голос Таркова звучал деланно спокойно.
«Сам же знаешь отлично!» — подумал Жарченко, но сумел сдержать себя. Ответил спокойно:
— Вскрывают торфа на полигоне.
— Это я сообразил без твоей подсказки. Когда мыть пески здесь собираешься?
— Если управление разрешит зимой взрыхлить те торфа, что не успеем сбросить осенью, то в мае будущего года. Если не разрешит — в июне, не раньше, — будничным тоном ответил директор.
Тарков в тон Жарченко, так же спокойно, обыденно проговорил:
— Конкретно, по-деловому расписал, Чем ты мне и нравишься. А знаешь ли, сколько не хватает управлению до плана?
Не дождавшись ответа, вдруг жестко бросил:
— Ты это золото можешь дать!
— Я? — удивленно протянул Жарченко.
— Да, ты один.
— Где же я его возьму?.. — Жарченко чувствовал, как сжимается в груди невидимая пружина: — «Кому нужна эта нелепая игра в кошки-мышки?»
— На шестом полигоне поставишь еще два пром-прибора — вмешался Тургеев, — к двенадцатый блек добавишь.
— Так ведь полигон не вскрыт, ты же там был…
— Завтра же перебрось туда вот эти бульдозеры. И начнешь сразу мыть пески.
— Что еще не ясно? — строго спросил Тарков.
Жарченко взглянул на Маркова — лицо, секретаря выражало безразличие и усталость. Ответил, медленно чеканя каждое слово:
История Крымского ханства для обычного читателя и сегодня остается практически неизвестной. Когда и почему в Крыму поселились татары, какие отношения связывали это государство с соседями, далекими и близкими: Речью Посполитой, Московским царством, Османской империей, Казанским и Астраханским ханствами? Но наибольший интерес для украинского читателя представляет история отношений Крымского ханства с Украиной, недаром крымских татар и казаков называли заклятыми друзьями и закадычными врагами. Об этих непростых отношениях, об истории, экономике и культуре Крымского ханства подробно рассказывается в нашей книге.
В 2016 году Центральный архив ФСБ, Государственный архив Российской Федерации, Российский государственный военный архив разрешили (!) российско-американской журналистке Л. Паршиной и французскому журналисту Ж.-К. Бризару ознакомиться с секретными материалами. Авторы, основываясь на документах и воспоминаниях свидетелей и проведя во главе с французским судмедэкспертом Филиппом Шарлье (исследовал останки Жанны Д’Арк, идентифицировал череп Генриха IV и т. п.) официальную экспертизу зубов Гитлера, сделали научное историческое открытие, которое зафиксировано и признано международным научным сообществом. О том, как, где и когда умер Гитлер, читайте в книге! Книга «Смерть Гитлера» издана уже в 37 странах мира.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Видный британский историк Эрнл Брэдфорд, специалист по Средиземноморью, живо и наглядно описал в своей книге историю рыцарей Суверенного военного ордена святого Иоанна Иерусалимского, Родосского и Мальтийского. Начав с основания ордена братом Жераром во время Крестовых походов, автор прослеживает его взлеты и поражения на протяжении многих веков существования, рассказывает, как орден скитался по миру после изгнания из Иерусалима, потом с Родоса и Мальты. Военная доблесть ордена достигла высшей точки, когда рыцари добились потрясающей победы над турками, оправдав свое название щита Европы.
Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.
Книга Рипеллино – это не путеводитель, но эссе-поэма, посвященная великому и прекрасному городу. Вместе с автором мы блуждаем по мрачным лабиринтам Праги и по страницам книг чешскоязычных и немецкоязычных писателей и поэтов, заглядывая в дома пражского гетто и Златой улички, в кабачки и пивные, в любимые злачные места Ярослава Гашека. Мы встречаем на ее улицах персонажей произведений Аполлинера и Витезслава Незвала, саламандр Карела Чапека, придворных алхимиков и астрологов времен Рудольфа II, святых Карлова моста.