За каким плечом - [8]

— Я, пожалуй, пойду в зал… потренируюсь…

— Ди, ты совсем с ума сошла?

— Нет, я еще на полдороге!

— Ага. И идешь ты сейчас в тренировочный зал не потому, что тебе там и впрямь потренироваться захотелось, а потому что там сейчас по расписанию занятия у группы Тейшейры. Уже вся Школа сплетничает, что ты за ним бегаешь!

— Я за ним не бегаю! Я… это… охочусь. И не порти мне настроение — у меня тонкая душевная организация!

Настолько тонкая, подумала Мира, что твоей душевной организацией хорошо врагов по маковке отоваривать — смертельный исход гарантирован.

— Слушай, Диана-охотница, ты, это, временно заканчивай промышлять добычей бедного Агуштина, и начинай уже готовиться к завтрашнему зачету по бухгалтерии, а? Сам он себя не сдаст! А Агуштин и завтра из Школы никуда не сбежит. Успеешь еще… заохотить.

Диана принималась ворчать, обзывала Миру приземленной, скучной и ни разу не нормальной, но усаженная твердой рукой за учебники, начинала готовиться к сдаче зачета. А еще помогал готовиться к семинарам и практическим занятиям Фернанду Фару, ставший за последние месяцы частым гостем в их комнате.

В отличие от большинства студентов, разве что не плевавшихся ей вслед, Фернанду продолжал ненавязчиво присутствовать при чаепитиях, приносить маленькие букеты цветов, объяснять непонятный Мире с Дианой, но им самим уже пройденный материал, и как-то незаметно стал своим в их маленькой компании, которая теперь насчитывала четыре человека. Мира уже не съеживалась, когда он целовал ей руку, а даже как-то чувствовала себя обделенной, если этого не происходило. Ей нравилось, когда именно он оказывался ее партнером в танцклассе, и обнимал ее за талию на законных основаниях. А как-то сорванный с ее губ в оранжерее полновесный поцелуй и вовсе заставлял ее думать о чем-то явно фривольном и… даже неприличном.

А уж когда он пригласил Миру стать его официальной парой на Зимнем балу, традиционно проходившему в Школе перед первой сессией, даже Диана безапелляционно заявила:

— Все! Парень спекся! Интересно, как твой отец отнесется к подобному зятю?

Мира покраснела, но так… для себя… отстраненно прикинула как это будет звучать — Миранда Фару. А что, красиво.

— Ну, Диана Тейшейра тоже неплохо будет звучать…

Приготовления к празднику — занятия всегда приятные, и Мира с Дианой купили себе по новому платью и с утроенным энтузиазмом разучивали стандартную танцевальную программу. А утром дня Зимнего бала Диане пришла магограмма, что ее мать находится при смерти, и та вынуждена была срочно покинуть Школу. Пришлось Мире идти на бал без верной подруги, но с кавалером, что искупало многое.

А потом были танцы и фейерверк за окнами бальной залы. И пунш с минимальным количеством, но все-таки алкоголя. И слова о любви. И поцелуи в нише, подальше от остальных студентов. И поцелуи в ее комнате, где они остались с Фернанду вдвоем. И первое в жизни слияние с мужчиной. Ушел он только под утро. Прислушавшись к своим ощущениям, Мира не смогла сказать, что она получила такое уж прямо огромное удовольствие. Но… она чувствовала себя взрослой. Впервые в жизни привлекательной. Наконец-то для кого-то желанной. Ровно до того момента, когда вошла в столовую.

А там ей довелось стать свидетельницей отвратительной сцены, когда Прошперу Ди Лурдеш Арантеш и Криштиану Морейра при всех вручали Фернанду Фару выигрыш в обмен на демонстрацию ее нижнего белья. Оказывается, все усилия Фернанду по ухаживанию за ней были ложью. Они просто поспорили, сумеет он ее соблазнить или нет. Он выиграл и теперь принимал деньги и поздравления.

То есть все это не любовь, а так, развлечение на спор. Услышав это, Мире показалось, что с нее сдирают кожу живьем. Мало им было просто поспорить, они еще начали обсуждать подробности при всех остальных студентах. Ладно Арантеш, у него явные проблемы с воспитанием и поведением, но неужели Криштиану и Фернанду не стыдно и не противно в этом участвовать? А, похоже, нет. Иначе бы все трое так не веселились. И Моника вместе с ними так бы не ухмылялась.

Что она им сделала, чтоб с ней… вот так?! Ее хватило только на то, чтоб сказать единственную фразу и уйти из Школы навсегда. Портальное кольцо на крайний случай всегда при ней, так что пусть эти пауки и дальше живут в своей банке, а она домой. И плевать, что начнет ругаться мачеха, хмуриться отец и будет недоволен король, Мира больше никогда не хочет видеть этих… упырей.

Портал домой сработал штатно, перенеся Миру в каминный холл. Но покоя не нашлось и дома. Какие-то незнакомые служащие сновали по фамильному замку, переписывая картины и мебель, какие-то чужие люди выносили их имущество. Мира пыталась требовать ответа, что, собственно, происходит, и рыдающая экономка, Валентина Антунеш, объяснила, что граф и графиня Ди Андради заключены под стражу по обвинению в государственной измене, а имущество подлежит конфискации. Мире казалось, что она участвует в каком-то нереальном представлении, в театре абсурда, где сценарий написан свихнувшимся автором, а все персонажи исполняют чужие, несвойственные им роли. Какая измена? Какая конфискация? Есть в этом бедламе хоть кто-то способный здраво соображать и объяснить хоть что-нибудь?