За каким плечом - [23]

— Ты предлагаешь мне?..

— Ты-то тут при чем? Нам нужно подыскать такую кандидатуру будущего мужа, которая устроит всех. Не самый сильный, но и не слабак, достаточно привлекательный, чтоб никто не заподозрил «ширму», и достаточно мирный, чтоб не иметь кровников. Пусть тихо сидит в поместье, подальше от столицы, поближе к границе, разводит кого-нибудь… овец, там… или каких других кроликов…

— А… дети?

— Да ты что? Ни в коем случае. Хотя… подыщем ему какую-нибудь сговорчивую тетку, пусть продолжает фамилию.

— А я уж думал, ты хочешь…

— Нет, тебя женить пока рано. Этим вопросом тебе придется озаботиться через три, а лучше через пять лет. Королю-то медики отмеряют не больше года. Вот когда наш принц Жуан Габриэл Баррозу нашего короля Жуана Энрике Баррозу на престоле сменит, придет сначала его очередь женится, благо сговоренная для него принцесса Таллии вот-вот войдет в брачный возраст. Годик-другой, глядишь, они и наследника родят. Сразу после этого он тебя на всестрановых радостях официально назначит Канцлером, возможно и гербом одарит без «перечеркнутой» полосы16, тут-то и настанет твой черед остепеняться. А, значит, уже пора присматриваться к тем кандидатурам, которым сейчас лет одиннадцать-четырнадцать.

Все ведь просчитала, вплоть до момента свадьбы и возраста потенциальных кандидатур, и откуда такой цинизм у молодой женщины? Н-да, как говаривал мой мерзавец отец, даже не пытайся понять женщину, а то не приведи Божественная пара, у тебя это еще и получится.

— Иногда я не могу тебя понять.

— Я сама себя не всегда понимаю, — «утешила» Сан, наливая себе вейнского, — так что ты не одинок.

— Знаешь, Санни, что мне периодически особенно непонятно? Ты не уроженка нашей страны, так что излишним патриотизмом не страдаешь. При этом ты мало того, что прекрасно работаешь на мое ведомство, ты еще и не воруешь. И даже от взяток отказываешься. И вот я думаю, почему?

— Потому же, почему и ты. Мы с удовольствием занимаемся тем, что нам интересно. А деньги… сами деньги ни для тебя, ни для меня не являются приоритетом. Самое забавное, что мы оба даже не получаем удовольствия от их наличия. Ну вот скажи мне, куда мы будем их тратить?

— Э, не скажи, были бы деньги, а уж куда потратить…

— То-то ты много тратишь! Вот прямо главный транжира всего континента. У тебя есть доступ к государственной казне, но ты оттуда, насколько я знаю, для себя медного гроша не взял. Зато ты который год обитаешь не в своем столичном особняке, а ютишься в казенном помещении на казенных же харчах, передвигаешься в казенных экипажах и вполне доволен тем, что есть. У тебя жалование скапливается месяцами, пока твоя матушка или я не загоним тебя к портным, да и тех ты предпочитаешь к себе вызывать. Ты от лекарей прячешься, даже падая с ног! Тебя к цирюльнику подстричься не затащишь, вот опять оброс как папуас! У тебя есть поместье, куда ты годами не заглядываешь. У тебя в конюшне курицы гуляют вместо шикарных рысаков! Ты себе за эти годы ни одного ювелирного изделия не купил, в отличие от наших придворных щеголей. У тебя даже любовницы, на которых можно было бы грохнуть половину состояния, и те какие-то случайные, на ночь, на две. А теперь расскажи мне еще раз, какой ты весь из себя растратчик и как ловко умеешь швырять деньги на ветер.

— Что я неприспособлен к денежным тратам я уже понял. А ты? Ты же женщина. Тебе по определению нужно больше, чем мужику, платья там, украшения, выезд, роскошь всякая…

— Начнем с того, что мне с детства внушали: воровать нехорошо. Стыдно это и недостойно. Тратить надо свои деньги, свои, а не чужие, это первое. Взятки… а ты подумай в каких случаях мне предлагают взятки, и кто это делает. Как правило, это те, кого наши «котики» взяли за яйца и теперь им грозит разнообразнейший спектр развлечений: от конфискации до тюрьмы, и от каменоломен до виселицы. Причем, заметь, грозит за дело! И если они считают, что я прельщусь крадеными же деньгами и перестану выполнять свои обязанности, то это просто унизительно, ибо они меня ставят на одну доску с собой, сволота продажная. Такого оскорбительного отношения я простить не могу, это второе. И третье, Фрей, вспомни, я ведь половину времени в разъездах по работе, и меня точно так же возят казенные лошадки, селят, кормят и одевают за счет казны, у меня даже целый сундук служебных украшений есть, если ты забыл! И от королевских премий счет разбухает как на дрожжах, так что все свое жалование я могу смело позволить себе потратить на салоны красоты, когда успеваю туда попасть, конечно…

— Подожди, но можно же, например, купить шикарное поместье…

— Да ты что, меня разорить решил? Мне три года назад уже одно выделили, слава всем богам, небольшое, потому что там должен кто-то жить и поддерживать порядок во время моего отсутствия, а за это следует платить жалование! Я его и плачу, при том, что в нем больше трех дней, причем не больше, чем раз в месяц почти никогда не задерживалась! Рекорд был неделя, а потом ты снова прислал очередную магограмму, мол, немедленно в столицу, талльского посла выкрали, припоминаешь? И накрылся мой отпуск красивой могильной плиткой. А если ты мне еще одно поместье всучишь, я в нем вообще буду бывать не больше двух-трех раз в год, но от выплаты еще и там жалованья слугам-бездельникам меня это не спасет. Так что спасибо за заботу, но не надо! Тогда точно придется где-то подворовывать!