За и против кинематографа. Теория, критика, сценарии - [26]
Потребляемое псевдоциклическое время – это зрелищное время, являющееся одновременно временем потребления образов, в узком смысле, и образом потребления времени, во всей его протяжённости. Время потребления образов, посредник всех товаров, неразделимо является полем, на котором всецело задействованы все методы спектакля, и целью, которую они представляют на глобальном уровне, в виде места и центрального элемента в схеме любого частного потребления. Над общественным образом потребления времени, в свою очередь, господствуют моменты досуга и отпусков, иначе говоря, моменты, представленные на расстоянии и неоспоримо желанные, как и любой другой зрелищный товар. Этот товар открыто подаётся как событие реальной жизни, и из года в год ожидается его циклическое возвращение. Но даже в этих моментах, приписываемых жизни, спектакль вновь демонстрирует и воспроизводит сам себя, достигая более высокой степени интенсивности. То, что представляется как реальная жизнь, на самом деле оказывается всего лишь более зрелищной жизнью.
Парочки перед телеэкранами и стереосистемами.
Снова кадры с толпой в Сан-Тропе; отдыхающие девушки с голой грудью.
В то время как потребление циклического времени в старинных обществах соответствовало действительному циклическому труду в этих обществах, псевдоциклическое потребление при развитой экономике вступает в противоречие с необратимым абстрактным временем её производства. Если циклическое время было временем неподвижной иллюзии в реальной жизни, то зрелищное время является временем изменяющейся реальности в иллюзорной жизни.
Самолёты взлетают с авианосцев и снова садятся на них.
Того, что всегда является новым в процессе производства вещей, не существует в потреблении, которое всегда остаётся повторением одного и того же в растущих объёмах. Именно потому, что мёртвый труд продолжает господствовать над живым трудом, во времени спектакля прошлое господствует над настоящим>18.
У индивидуальной жизни ещё нет истории – это обратная сторона всеобщего дефицита исторической жизни. Псевдособытия, теснящиеся в зрелищной драматизации, не переживаются теми, кому о них сообщают, и более того, теряются в стремительном росте их ускоренного замещения с каждым новым импульсом, исходящим от машины спектакля. С другой стороны, всё, что действительно переживается, никак не соотносится с официальным необратимым временем общества, и более того, находится в прямом противоречии с псевдоциклическим ритмом потребляемого побочного продукта этого времени. Это индивидуальное проживание отчуждённой повседневной жизни лишено своего языка, своей концепции, критического подхода к собственному прошлому, от которого ничего не сохранилось. Оно никак не сообщается с нами. Оно остаётся непонятым и забытым в угоду ложной зрелищной памяти о том, чего нельзя запомнить.
Фотографии возлюбленных как воспоминания.
У стойки бара того же затерянного салуна стоят Джонни Гитара, Вена и влюблённый в неё Малыш-танцор, чувствуется напряжение. Вена говорит Малышу: «Это жизнь, а чего Вы хотели? Дружба приходит и уходит». Потом она обращается к Джонни: «Вы мне что-нибудь сыграете, г-н Гитара?» Джонни: «УВас есть предпочтения?» Вена: «Да, вложите в Вашу музыку много любви». Малыш: «Он будет играть хуже, когда растянется на том карточном столе». Джонни спокойно: «Какая муха укусила Вашего друга?» Вена: «Понятия не имею». Затем, обращаясь к Малышу: «Что с Вами?» Малыш раздражённо: «Это ему надо задать этот вопрос! Ухаживания за незнакомой женщиной иногда приносят много горя». Джонни Вене: «Это Вы незнакомая женщина?» Вена: «Только для незнакомцев». Малыш возмущённо: «Во что это вы тут оба играете?» Джонни с оскорбительным спокойствием: «Я ни во что не играю, друг мой». Малыш:
«Плохое Вы выбрали место, чтобы бросить якорь». Джонни: «Меня сюда пригласила эта дама, а не Вы». Малыш вытаскивает монетку из кармана и говорит: «Если выпадет решка, я Вас убью, месье. Если орёл, Вы сыграете на гитаре». Он подбрасывает монету, Вена ловит её на лету и просит Джонни: «Сыграйте мне что-нибудь». Джонни начинает играть тему Джонни
Гитары. Вена мечтательно слушает его, потом поворачивается к нему и сухо говорит: «Сыграйте что-нибудь другое».
Спектакль как текущая социальная организация паралича истории и памяти, отказа от истории, создающейся на фундаменте исторического времени, является ложным сознанием времени.
Патруль франкистской кавалерии, за ним весь эскадрон медленно проезжают под дулом пулемёта прячущихся в горах испанских партизан, не замечая их. («По ком звонит колокол».)
Под видимой оболочкой мод, которые то и дело исчезают и вновь возникают на пустой поверхности рассматриваемого псевдоциклического времени, большой стиль эпохи всегда ориентируется на очевидную и тайную необходимость революции.
