За и против кинематографа. Теория, критика, сценарии - [20]

Брокеры, страстно жестикулирующие на бирже.

Повсеместный раскол в рамках спектакля неотделим от современного государства, то есть от общей формы раскола в обществе как продукта общественного разделения труда и инструмента классового господства.

Наступление отряда мобильной жандармерии.

Конный полицейский несколько раз бьёт своей дубинкой человека, сидящего на скамейке.

В спектакле одна часть общества представляет себя всем остальным и возвышается над ними. Спектакль – это лишь разговорная речь этого разделения. Зрителей ничто не объединяет друг с другом кроме их необратимой связи с этим центром их собственной изоляции. Спектакль соединяет разделённое, но соединяет его именно как разделённое.

Стриптиз нескольких профессионалок.

Парочка на диване перед телевизором.

Рабочий не воспроизводит сам себя, он производит независимую силу. Успех этого производства вместе с его изобилием возвращается к производителю в виде изобилия лишений. Всё время и пространство его мира становятся чуждыми ему с накоплением его отчуждённых продуктов. Те самые силы, что ускользнули от нас, теперь демонстрируются нам во всей своей мощи. Человек, отчуждённый от своего продукта, сам со всё большей производительностью создаёт детали своего мира, и тем самым оказывается всё более отчуждённым от своего мира. Чем больше его жизнь является его продуктом, тем больше он отчуждается от своей жизни.

Рабочие иммигранты у подножия гигантских зданий, которые они строят в районе Дефанс. Панорамный вид крыш построенных ими зданий.

Спектакль – это капитал, достигший такой стадии накопления, на которой он становится образом.

Вид Земли с Луны.

Титр: Этот фильм мог бы представлять собой какую-то кинематографическую ценность, если бы поддерживался его ритм; но ритм поддерживаться не будет.

Критическая теория должна передаваться на собственном языке. Это язык противоречия, и он должен быть диалектическим по форме и по содержанию. Он представляет собой как критику целостности, так и критику истории. Это не «нулевой уровень письма», а его нарушение. Это не отрицание стиля, а стиль отрицания.

Во время Гражданской войны в России партизанский отряд видит перед собой наступающий на него полк белогвардейцев, сформированный из царских офицеров, служащих в качестве простых солдат. Полк надвигается стройными рядами, как на параде, со знаменосцами во главе, без единого выстрела, под пулемётным огнём.

Диалектическая теория уже в самом стиле своего изложения содержит скандал и богохульство согласно правилам господствующего языка, а также вкусам, воспитанным этими правилами, потому что в своё позитивное использование существующих концепций она вкладывает своё знание об их вновь обретённой текучести, о необходимости их упразднения⁷.

Партизаны шутят по поводу устаревшего стиля своих противников: «Как идут!» – говорит один, на что другой отвечает: «Интеллигенты!»

Этот стиль, который содержит в себе свою собственную критику, должен выражать превосходство нынешней критики над всем своим прошлым. Сам способ изложения диалектической теории свидетельствует о том духе отрицания, который она в себе содержит. «Истина не похожа на продукт, в котором мы не можем найти следы создавшего его орудия»⁸. Данное теоретическое сознание движения, в котором должен присутствовать след самого движения, проявляется через нарушение установившихся отношений между концепциями, а также через detournement всех достижений предыдущей критики.

Беляки продолжают наступать упорядоченными рядами, несмотря на потери в живой силе, выставляют штыки.

Идеи совершенствуются. В этом участвует смысл слов. Плагиат необходим. Его предполагает прогресс. Плагиат вплотную следует за фразой автора, пользуется его выражениями, стирает ложные мысли, заменяет их правильными⁹.

Впечатленные решительностью врага, некоторые партизаны начинают проявлять колебания, потом бегут с линии огня. Часть партизан бежит, крича: «Продали, ребята!», «Каюк нам!» Комиссар преграждает им путь, говоря: «Стой! Трусы, вы бросили своих товарищей. За мной! Вперёд!» Партизаны возвращаются на поле боя.

Detournement – это текучий язык антиидеологии. Он возникает в коммуникации, которая знает, что ничего не может окончательно гарантировать сама по себе. В своём высшем проявлении он является языком, который не сможет подтвердить ни одна прежняя или надкритическая ссылка. Наоборот, именно благодаря внутренней последовательности его самого и практических действий только он и может подтвердить старое ядро истины, которую несёт в себе. У detournement нет никаких внешних оснований, кроме его собственной истины в виде текущей критики.

Царский полк, чьё построение остаётся совершенным, вплотную приближается к позициям красных, но многих из его рядов косит пулемёт.

То, что в теоретической формулировке открыто предстаёт как подвергнутое detournement, подрывая всякую прочную автономию в сфере теоретического выражения, вызывая насильственным путём действие, разрушающее и преодолевающее любой существующий порядок, напоминает тем самым, что существование теории само по себе – ничто, и что она должна познаваться лишь через историческое действие и