За Хребтом - [65]

– Эй, – негромко позвали откуда-то справа, – за мной, Лемор. Скорее. Времени мало.

Не разбираясь, Лем побежал на голос. Затрещали кусты, и, приминая траву, обладатель неожиданного призыва тоже кинулся бежать. Оставалось только следовать за ним. В спину тяжело дышал Палий, немного позади чертыхался Хасар, а Лем упорно бежал по следам неизвестного помощника. Смутно знакомые серые лохмотья мелькали сквозь заросли, сиплый голос подгонял: «Быстрее, быстрее. Уже близко!»

«Это же Юшка», – мелькнула догадка у Лема. Но удивляться не было времени. Все силы в ноги и вперед, к спасительным горам. Сгустившаяся растительность хлестала по голенищам берцовых сапог и цеплялась за длинный плащ, но подпольщик стремительно бежал. Из-за пазухи грозился вывалиться тяжелый пистолет, по бедрам бил автомат Сурная, болтающийся на ремне, натирая шею. Сердце захлебывалось оглушительным стуком, било в набат от резкой нагрузки и липкого чувства тревоги. Опасность, струившаяся душным туманом сквозь пальцы, тянула свои щупальца к беглецам. Она пыталась обогнать, окружить и задушить мраком паники, но никак не поспевала за тремя людьми, практически добравшимися до гор.

– Глубже! – сипло выдохнул Хасар, обгоняя подпольщика. Он пронесся сквозь невидимую границу, отделявшую равнину от горного прохода, и побежал по узкой тропе, петляющей между каменных склонов.

Лем остановился и пропустил хрипящего Палия вперед, тот готов был свалиться в любой момент. Молодой революционер обернулся назад на безумно краткий миг. Вопреки красивым мечтам, время вовсе не застыло для него в тот момент. Это был просто быстрый, словно удар молнии, взгляд. Момент, и он сорвался с места за удаляющимися товарищами с удвоенной силой. Потому что в уши ударил противный свист, знакомый каждому демиругийцу по военным агитационным фильмам. Это был последний аккорд для любого, кто посмел бросить вызов армии Демиругии. Стервозный свист крылатых ракет «земля-земля».

Прыжок через каменное крошево, рывок из последних сил и рывок из сил, которых уже не осталось. Черные кольца, сдавившие взор, быстрая мысль: «Хасар прав». И вдруг воздух словно затрещал по швам и лопнул огненными пузырями. Каменная почва под ногами вздыбилась острыми фонтанами и ударила прямо, несколько раз перевернулась, покатилась кувырком и прыгнула прямо на Лема. Чья-то костлявая рука в серых лохмотьях рванула в сторону, спасая от сильного удара. Дневная лампочка освещения со звоном лопнула, и свет с хрустом потух.

* * *

Подпольщик дернулся, очнувшись. Попытался вдохнуть и закашлялся, подавившись пылью.

– Лемор, – послышался над ухом сиплый шепот. – Не торопись. Отдохни. Ты сильно ударился, восстанови силы.

Лем скосил взгляд своих красных из-за лопнувших капилляров глаз – тело его было завалено острыми булыжниками. Знакомый голос доносился через ватную пелену откуда-то сзади, куда подпольщик не мог повернуться.

– Спи, Лемор, скоро твои друзья проснутся и помогут, – пообещал голос. – Как проснешься, веди всех за собой вперед. Дороги назад теперь нет. По крайней мере, здесь. Но будь осторожен, духи мест, в которые вы направляетесь, капризны и пугливы. Они не любят того, чем вы привыкли сражаться. Не становитесь опасными для них, и они не будут опасными для вас. А теперь отдыхай.

Сухая ладонь осторожно опустилась на затылок и словно забрала ноющую боль, бьющую в набат в голове подпольщика. По телу разлилось неожиданное умиротворение, и Лем уснул.

* * *

У увлеченных людей есть совершенно необъяснимая способность забывать обо всех невзгодах, как только у них появляется возможность заняться любимым делом. Их мир словно сужается до размеров конкретной цели их всепоглощающего интереса.

– Вы только посмотрите, Хасар! – воскликнул Палий, ковыляющий вдоль гладкой каменной глыбы великанских размеров. – В этом, со стороны ничем не примечательном камне, заложена внушительная часть истории нашего мира. Лишь поверхностно проанализировав увиденное, я могу с уверенностью сказать, что та история этих мест до появления Демиругии совершенно не такая, какую мы привыкли изучать на школьных уроках. В камне есть окаменевшие песчаные жилы, чудом сохранившиеся до наших дней. Это указывает на то, что вся равнина, включая Демиругию, относительно недавно, по мировым меркам, находилась под водой, а здесь было речное русло. Нам врали, Хасар! Причем без зазрения совести!

– Тоже мне, открытие, – фыркнул кочевник. Он устало облокотился на вещмешок и наблюдал за хромающим историком. – Н-да, тяга к знаниям, как говорится, неизлечима. Получается, что кроме вас-то, и нет ученых в нашей стране?

– Я уловил сарказм в вашем тоне, молодой человек. Если вы не считаете меня компетентным в этом вопросе, поспешу заверить, у нас целое научное направление при Университете прикладной физики. И единственные ученые, которые в почете у партии, это археологи, кем я, к счастью, и являлся весьма продолжительное время.

– Так чего ж вы раньше эти камни не излазали? – насмешливо поинтересовался кочевник. Внезапный энтузиазм седого преподавателя крайне забавлял его.

– Тут есть две версии, как это всегда бывает, – печально ответил Палий, – одна из них официальная, а другая настоящая. С какой начать?