За Хребтом - [46]

Когда темнота начала расступаться и разрыхляться, готовясь к скорому рассвету, Лем разбудил Палия. Не дожидаясь, пока тот встанет, он завернулся в спальник и отключился.

Глава VI

Сурнай Козинский спал так, как приучила его спать служба, глубоко, но чутко, крепко, но без сновидений. Внешне могло показаться, что никакой шум или прикосновение не способны вырвать бойца из лап Морфея, однако стоило руке Палия потрясти его за плечо, как Сурнай сразу же открыл глаза. Это всегда вызывало некий страх у его отделения, когда они будили своего командира после ночного дежурства. Будто он вообще не спал, не нуждаясь в отдыхе, как остальные люди. Ничего, со временем привыкли. Сурнай поднялся, жестом приказал старику будить остальных и достал из своего вещмешка флягу с водой. Оценив количество жидкости внутри, он с явным сожалением закрутил крышку и убрал флягу обратно. Утро началось не лучшим образом.

Новый день угрюмо отряхнулся от остатков ночи и вновь напустил рваные облака на небо, стараясь закрыть его привычной серой пеленой. Воздух, несмотря на мрачные тучи на горизонте, был кристально чист. Он был готов звенеть, подобно стеклу, от своей свежести и прозрачности. Впервые за долгое время горный Хребет не скрывали клубы тумана или мутная стена мороси далеких дождей. Где-то очень далеко возвышались кривые заточенные шпили неизвестных руин. Они были плохо различимы на фоне гор с такого расстояния, но больше информации о них и не требовалось – район их местоположения был запрещен для посещения командованием. Лагерь постепенно просыпался и оживал. Сурнай осмотрел их ночную стоянку. Костер был сложен вполне добротно, без навыков узкоглазого степняка здесь не обошлось. Место тоже выбрали удачно, ветер не мог принести сюда испарения с берегов реки, лагерь стоял на порядочном удалении от склона, ведущего к ее берегам. И все это было сделано без его, Сурная, приказа.

«Сами все. Так еще и меня вытащили. Возможно, они не такие уж и ублюдки, какими их признали. По крайней мере, в этих людях осталось что-то хорошее. Неплохое подспорье для того, чтобы без больших проблем добраться до прохода».

– Прошу прощения, Сурнай. Какие у нас планы по поводу завтрака? – поинтересовался Палий. Он дежурил последним, вопрос питания для него сейчас стоял особенно остро.

– В каждом вещмешке есть один саморазогревающийся сухпаек. На прием пищи десять минут, – сказал Сурнай, обращаясь ко всем троим, – расстояние до пункта назначения составляет от тридцати пяти до сорока километров, зависит от местоположения прохода. На сегодня наша задача – преодолеть половину пути, так что нельзя долго задерживаться. Идти придется долго.

Группа закивала головами, и люди принялись рыться в своих вещах.

Ровесник Сурная, Лем, то и дело рассеянно оглядывался вокруг, рыская взглядом по окрестностям. Похоже, что его мысли были далеко от разогрева походного завтрака. Сурнай направился к нему, но Лемор этого, похоже, даже не заметил.

– Потерял что-то? – спросил лейтенант, подойдя вплотную.

– А…что? Прости, я не расслышал, – опомнился юноша.

– Что высматриваешь, говорю? – Сурнай заглянул собеседнику в глаза.

– Да ничего. Почему ты так решил? – нервно улыбнулся Лемор. – Просто я житель городской, и такая обстановка мне в новинку, вот и все.

– Ну ладно, – с подозрением в голосе ответил Сурнай, – ешь быстрее.

«Наслушался, небось, баек про диких зверей или мутантов всяких, вот и дрожит, как антенна на ветру, – решил про себя Сурнай, – нас в учебке похожим стращали. Лагерь ночью, наверное, во все глаза и уши сторожил. Надо будет объяснить, что нет вокруг на многие километры ничего живого. Трава и та только ближе к Хребту появится».

* * *

– Все, – скомандовал Сурнай, когда все доели, – война идет, нечего рассиживаться, пора в путь.

– Вся жизнь – война, – довольно прокряхтел Палий, поднимаясь на ноги, – а мы все – ее бесславные солдаты.

– Вот вы выдали, товарищ преподаватель, – хохотнул Хасар, – долго репетировали?

– Я, Хасар, этой фразой завершал каждую свою лекцию в университете. Побуждал молодое поколение к некой борьбе с несправедливостью, так сказать. Как по мне, звучит неплохо. А вам не нравится?

– Ну… – протянул узкоглазый, – многовато поэтичности, чтоб ее. А так неплохо.

– Меньше разговоров, больше дела, – прервал беседу Сурнай, – пойдем колонной вдоль железной дороги. Хасар впереди, за ним Палий. Я замыкающий, так что, Лемор, ты пойдешь за Палием.

Взвалив на плечи вещмешки со снаряжением и мобильными радиомаяками внутри, группа выдвинулась в путь, оставив на месте своей стоянки лишь рыхлую землю. В армии Демиругии приучают маскировать места ночлега в поле, поэтому мусор и следы костра Сурнай слегка прикопал.

Настроившись на дорогу и взяв ритм ходьбы, молодой военный задал его для всей группы, и вереница людей двинулась вперед сосредоточенным шагом, держась чуть правее прямой, как стрела, узкоколейки. Ветер нес в лица путников свежий прохладный воздух, земля пружинила все меньше, становясь привычной для ходьбы, а небо хоть и играло тенями туч над горами, но не решалось расщедриться дождем. Пока все шло по намеченному плану, поэтому Сурнай сделал пометку на снимке, заменяющем карту, и убрал его в заплечный мешок. Тело лейтенанта, натренированное годами военной службы, перешло в режим автономной работы, освободив мысли. Дыхание, шаг, размах рук и темп – все выверено и отточено, голова чиста и свободна от контроля над действиями, ставшими рефлексами. Местность вокруг не могла похвастать сильным разнообразием, разве что сквозь больную коросту на почве кое-где проросли редкие стебли полевых трав. Но даже они были сухими и серыми, засыпающими перед скорыми зимними холодами. Полное безлюдье сводило потенциальную опасность на «нет», поэтому лейтенант позволил себе внутренне расслабиться.