За гранью снов - [22]
— Ладно. — Джулио улыбнулся и облокотился руками на стол. Теперь, когда он внимательно наблюдал, он почувствовал, как в его ладонях зажегся огонь и они въелись в дерево. Он даже чувствовал вкус угольков, приятный, с древесным дымком. Он двигался вдоль кромки стола, экспериментируя: то сгибая ладони, то растопыривая пальцы. Пока наконец не сработала пожарная сигнализация.
Услышав ее пугающий писк, Табаско раскаленными руками зажал уши. На мгновение Джулио ощутил жгучую боль и запах паленых волос. Потом внутри что-то шевельнулось, и боль исчезла.
— Глупая штуковина, — сказала Хуанита. Она влезла на стул, сняла крышку с аппарата сигнализации и вынула батарейку. Писк прекратился.
«Если мы собираемся жить в таком виде, нам нужна какая-то защита», — подумал Табаско. По всем открытым участкам кожи Джулио пробежали зеленые огоньки, потом защекотало под рубашкой и под брюками.
— Что ты делаешь? — спросила Хуанита.
Рука Джулио поднялась как бы сама собой. Из нее вырвалось пламя цвета сосновой хвои и обволокло Хуаниту. Сначала она закричала. Но потом взглянула на свои мерцающие руки сквозь завесу зеленого пламени и удивленно произнесла:
— Совсем не больно. Что это?
— Защита. Так я не обожгу тебя по ошибке, — сказал Табаско. — Огонь — это моя сущность, а здесь он действует сильнее, чем там, откуда я пришел. Этот мир гораздо более хрупкий. — Рукой Джулио он прочертил в воздухе какие-то знаки, и огонь пропал. Он дотронулся до уха, потрогал опаленные кончики волос. — Я еще многого не знаю.
— В следующий раз, когда соберешься сделать что-нибудь подобное, скажи мне. Ладно? — попросила Хуанита. — Я хочу успеть сказать «нет».
— Хорошо, — согласился Табаско.
А Джулио сказал:
— Контроль импульсов — не его сильная сторона.
— Ради бога, — взмолилась Хуанита. — Научи его этому в первую очередь.
— Я постараюсь, — ответил Джулио.
— Поцелуй меня, — попросил Табаско.
Хуанита наклонилась и быстро поцеловала его. Она и сама удивилась. А Табаско дотронулся до этого места на щеке и улыбнулся ей.
Джулио обжаривал сэндвичи с сыром, а Хуанита делала салат с латуком, зелеными перцами, тертым сыром, томатами, красным луком и семечками подсолнуха.
«Что это за запахи?» — спросил Табаско, наклоняясь поближе к сковороде и вдыхая аромат поджаренной хлебной корочки и плавящегося сыра чеддер.
«Не лезь пока. Это ужин. Очень скоро ты уже сможешь это попробовать».
«Я хочу сейчас!» — Он влез рукой в сковородку и отломил кусочек сэндвича.
— Ой! — взвыл Джулио по привычке, тряся рукой, прежде чем понял, что не чувствует никакой боли. — Ух ты!
«Дай мне. — Табаско затолкал сэндвич в их рот. — Мммм… Вкусно!»
Джулио потрясли привычный вкус жареного хлеба и плавленого сыра, приятное тепло, чувство удовлетворения от пережевывания пищи и того, как она скользит по пищеводу. Во всем его теле появилось ощущение восторга.
— И что дальше? — спросила Хуанита.
Табаско схватил остаток сэндвича.
— Перестань, — сказал Джулио. — Положи назад.
— Я хочу еще.
— Положи назад и больше никогда не хватай!
— Я умираю от голода.
— Джулио?
Джулио стоял с бутербродом в руке и прислушивался к бурчанию в желудке. Интересно, и давно он ему сигнализирует?
— Мам, извини, — сказал он и доел бутерброд. Каждый укус был столь же восхитителен, как первый. Джулио мог поручиться, что Табаско уже раздумывает, что бы еще такого съесть.
Мать наблюдала за ним.
— Извини, — сказал Джулио напоследок, облизав пальцы. — Он не очень-то слушается, а я вдруг так сильно проголодался. — Он уложил на сковородку второй приготовленный сэндвич. — «Не вздумай взять этот, — мысленно велел он. — Это для мамы».
— Ужасные манеры, — сказала Хуанита.
— Я знаю. Извини.
— Ты ведь влез в раскаленную сковородку. Дай взгляну на твою руку.
Джулио протянул руку, и мать осмотрела ладонь, потом перевернула ее и взглянула на тыльную сторону. Она, хмурясь, посмотрела на Джулио.
— Наверно, то зеленое пламя сделало так, что я не обжегся.
— Со мной это тоже сработает? — Она протянула руку к сковородке, поднесла ее ближе, еще ближе, пока наконец не дотронулась до нее. Она подождала несколько секунд, потом отняла руку и взглянула на невредимый палец.
— Чудеса, — сказала она.
— Мне нужна еще пища, — сказал Табаско, положив одну руку на живот.
— Неужели? — спросила Хуанита.
— Я умираю от голода, — ответил он.
Она взяла лопатку и перевернула сэндвич.
— Сядь за стол, — велела она.
Он сидел и рассматривал выжженные отпечатки на столе. Через минуту мать положила сэндвич на тарелку, поставила перед ним и дала вилку и нож.
— Табаско, нам надо соблюдать некоторые правила..
— Да, Мамачита.
Она прищурила глаза.
«Что ты говоришь…» — подумал Джулио. Он не называл так маму уже много лет.
«Не знаю», — мысленно ответил Табаско.
— Если ты не будешь придерживаться правил, люди подумают, что с тобой что-то не так. Они будут наблюдать за тобой, поджидая, когда ты сделаешь следующую ошибку. Будешь допускать много ошибок, и они не захотят водить с тобой знакомство, будут относиться к тебе как к изгою. Они могут даже вообще выжить тебя отсюда. Compendes?
— Si, Мамачита.
— Мы существа социальные. Нам надо жить в группах. Джулио уже знает все эти правила, Табаско. Слушайся его. Учи правила. Они нужны тебе, чтобы выжить здесь. Ты понял?
Из всех вещей, которые обнюхивал кот, немедленных действий требовала только та дрянь, что льется изо рта. Ее необходимо было тут же зарыть, даже если в наличии не оказывалось ни грязи, ни песка, в противном случае кто-то еще может унюхать и проведать все, что знал кот. А самое важное в жизни — быть единственным источником информации…Рассказ из мистической антологии о кошках «Финт хвостом».
Маленькой девочкой, её звали Мэри. Сбежав из дома, она стала Тавандой. После смерти от рук любимого она стала Шейлой.Но смерть страсти не помеха. И возмездию тоже…
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.
Давным давно поэты были Пророками с сильной магией. Из-за катаклизмов после войны чары в Эйваре пропали, и теперь песня — лишь слова и музыка, не более. Но, когда темная сила угрожает земле, поэты, что думали лишь прославиться своими песнями, получают задание важнее: вернуть миру утраченные чары. И путь в Другой мир, где остались чары, подвергнет опасности их жизни и проверит глубинные желания их сердец.