За гранью - [24]

— Командир корабля Иван Тучкин.

— Зайдите ко мне в салон, чаю выпьем?

Никаким нарушением правил тут и не пахло. Подобное происходило не так уж и редко, второй пилот справлялся без всяких проблем, а истории о чаепитиях с высшим руководством страны только поднимали авторитет пилотам "Авиаотряда-ноль".

— С удовольствием, Мирон Павлинович. Через пять минут.

— Добро.

Мирон начал священнодействовать с заварным чайником — чай, чуть душицы, чуть мяты… Почему-то он еще не согрелся после промозглого Андреевска.

— Так и будем молчать, Саша Волков? Почему же ты — мой конец?

— Потому… Потому, что Вы — чекист.

— Хм… Чека была расформирована очень давно, разве не знаешь?

— Неважно.

— Ладно. А чем тебе досадили э… чекисты?

— Сперва пытали. Потом — расстреляли. Еще в двадцать первом.

Точно, бред.

— Но ведь столько десятилетий прошло, даже и страны нет, где это было.

— Разрешите? Э… Мирон Павлинович, почему же без предупреждения пассажира взяли? С меня же голову снимут!

— Не снимут — потому, что мы не долетим.

— Не долетим — значит, не долетим, — Мирон начал отрабатывать вариант "противодействия захвату", — да ты садись, Иван, в ногах правды нет, чай пей, Саша, кстати, тоже.

— Нет.

— Как хочешь. Кстати, Саша, а как ты в это Чека угодил-то?

— Пробивался из Гагр к дому.

— Еще одна страна…

— Да. Был опознан и арестован в Екатеринодаре.

— Так. А что, тебя искали всерьез?

— Да.

— И почему?

— Я же у генерала Шкуро служил! В самой "Волчьей сотне"!

— Хм… Я могу это проверить одним вопросом.

— Проверяйте.

— Точнее, послушай-ка одну песню. Сейчас, сейчас… Вот, "ныне отпущаеши", хорошо отреставрирована… Давай-ка, давай…

Малоуместен распев на пятнадцати тысячах над землей и на полутора махах. Но… Почему бы ни послушать Козловского?

— Это брат генерала. Он что, выжил?

— Выжил, выжил… — Мирону было уже почти все равно, — он прожил интересную жизнь, о его родственниках узнали только после смерти, такие дела, Саша, такие дела…

— И его слушают?

— Тебя очень удивляет это?

— Да, пожалуй.

Ожила трансляция:

— Командира корабля приглашают на рабочее место, начинаем снижение.

— Саша, пересядь к иллюминатору, заход на посадку на нашей машине впечатляет.

— Я пойду, разбирайтесь сами, — Тучкин прошел вперед.

— Мне это неинтересно, — Саша раскрыл папку. И все кончилось в яркой вспышке.

"ОФИЦИАЛЬНОЕ СООБЩЕНИЕ. СЕГОДНЯ В АВИАКАТАСТРОФЕ ПОГИБ ЗАМ. НАЧАЛЬНИКА СЛУЖБЫ БЕЗОПАСНОСТИ ЮГО-ЗАПАДНОЙ ФЕДЕРАЦИИ ГЕНЕРАЛ-МАЙОР МИРОН ПАВЛИНОВИЧ НИЖНИЧЕНКО. ЕГО САМОЛЕТ ВЗОРВАЛСЯ В ВОЗДУХЕ, НЕ ДОЛЕТЕВ ДО АЭРОПОРТА ЮЖНЫЙ-СТОЛИЧНЫЙ ДВА КИЛОМЕТРА. НА БОРТУ, КРОМЕ ГЕНЕРАЛА НИЖНИЧЕНКО НАХОДИЛИСЬ ДВА ЧЛЕНА ЭКИПАЖА, КОТОРЫЕ ТАКЖЕ ПОГИБЛИ. ВЕДЕТСЯ РАССЛЕДОВАНИЕ." ВИЛЬНЮС. 13 ЯНВАРЯ 1991 НАШЕЙ ЭРЫ. ОБЩЕЖИТЕ ПОЛКА САУ, 23.30.

— Ну что тут скажешь, Балис… Твой дед был тем еще мужиком, пусть земля ему будет пухом…

Балис и Сергей выпили по третьей, не чокаясь. Как и положено на поминках. Одноклассник Балиса, а ныне майор, Сергей Клоков, хоть и проходил службу в родном Вильнюсе, но ни о приезде Балиса, ни о смерти его деда ничего не знал. Не знал до тех пор, пока час назад не встретил на улице подозрительно знакомого капитана. Ну а Гаяускасу, весь вчерашний день занятому похоронами и поминками, тоже было не до встреч со школьными друзьями.

Балису вспомнилась старая шутка об отличии советского офицера от российского. Российский офицер был до синевы выбрит, слегка пьян и знал всё от Гегеля до Гоголя. Советский же — напротив, до синевы пьян, слегка выбрит и знал всё от Эдиты Пьехи до просто "иди ты…". Доля истины в этой шутке была, однако только доля. Помянуть деда, разумеется, без водки было никак не возможно, однако, по случаю большой занятости Сергея по службе, ограничились четвертинкой «Старорусской». К тому же не поскупились на закуску — хлеб, шпроты, сыр и колбасу.

— Расскажи, Сергей, как ты тут, что нового?

— Да все нормально. Начштаба полка САУ — для нашего возраста совсем неплохо. Командир у нас — мужик серьезный. Требователен запредельно, придирчив ужасно, но перспективы есть. Хорошие перспективы. Может, слышал — Аслан Асхадов?

— Вроде слышал что- то. Он осетин?

— Нет, не осетин. Чеченец.

— Значит, не тот… Тогда может и не слышал.

— Перебирайся к нам, еще не то услышишь. Все-таки мы — самые западные в Союзе.

— Я бывал и западнее, — Балис усмехнулся. — Балтика — она штука длинная.

— В Калининград заносило?

— В Польшу. Всё равно, деда не догнал, он почти до Бремена дошёл.

— Это когда?

— В Отечественную.

— Да… Давай за победителей. Они победителями и ушли.

Сергей хотел разлить остатки водки из бутылки, и в этот момент в дверь громко застучали.

— Входите, не заперто!

Подполковник Асхадов был мрачен.

— Это еще что за пьянка, а начштаб?

— Друга встретил, товарищ подполковник. Вместе в школе учились…

— Ну а выпивать-то зачем? А то не знаешь, что сейчас как на вулкане. Рванет, а начштаба у меня в запое…

— Я, кажется, никогда не подводил, — обидчиво протянул Сергей. — Мы ж не алкаши из стройбата, а боевые офицеры. Четвертинку на двоих с хорошей закуской — Калешин говорил, что в Афгане перед боем и больше принимали. И вообще, выпил бы с нами: дед у Балиса умер, адмирал, всю Отечественную прошел.