. И против собственной воли отвечая на этот взгляд, потрясенный, сам обнаруживает знакомые черты.
– Нет… – шепчет Орест онемевшими губами. – Боже, нет… Фил?!.
Тварь – то, чем стал Филипп, переродившись из собственной мертвой утробы, – улыбается ему в ответ, обнажая остроконечные мясоедные зубы, и медленно кивает.
Орест вновь слышит слова, произнесенные в невероятно давнем разговоре: Филипп передает ему маленький клочок бумаги с логином и паролем и говорит о планах начать новую жизнь.
…где-то… как-то…
Свет, падающий в яму, неуловимо меняется. Так, словно кто-то на миг приглушил луч фонаря. Орест отрывает взгляд от того, что стало Филиппом, и смотрит вверх.
Их много. Они обступили яму кольцом. Два десятка огромных, живущих в темноте глаз.
– Домой… Я только хотел вернуться домой, – говорит Орест. И им целиком овладевают легкая печаль и почти счастливая апатия.
– Ты вернулся, – отвечает тот, кто стоит перед ним. – Ты дома.
* * *
А затем настает долгая-долгая тишина. И только ночное солнце шлет своим детям мягкий безжизненный свет…
