За горизонтом сна - [15]

Стремительно темнело, и вот по лиловатой вечерней стене пробежал лучик пока ещё незаряженного кинопроектора. Толпа зрителей взревела.

— Хоть бы про Робота-разрушителя, — истовой скороговоркой, словно молитву, пробормотал подросток слева от Лили.

— Хоть бы про Веронику, — прошептала она.

…Лили не успела понять, что случилось. Она смотрела на Стену — все смотрели на Стену! — где разбрасывала лучики эмблема древней киностудии и было пока неясно, покажут ли крутой боевик или красивую мелодраму. Звучала музыка, и первые крики на площади тоже показались закадровыми звуками на пленке. Лили поморщилась: в желанной ею романтической сказке не было места таким истошным воплям, — и в тот же момент площадь пришла в движение.

Перед глазами выросла мятущаяся стена тех, кто сидел ступенькой ниже, фрагменты экрана замелькали между головами; она выпрямилась и вытянула шею, все еще пытаясь что-то разглядеть, и тут подростки, сидевшие рядом, тоже заорали и посыпались вниз. Легкую Лили повлекло следом, она попыталась удержаться за ступеньку, но пальцы скользнули по шершавому бетону, длинная юбка за что-то зацепилась, и девушка полетела вниз лицом, присоединяя тонкий испуганный голос к всеобще-му, уже стройному и неудержимому воплю.

В следующий момент она куда-то двигалась, не касаясь ногами земли и намертво вцепившись в чье-то худое плечо, покрытое тонкой тканью. Острый, душный, невыносимый запах перепуганной толпы, вопли, мечущиеся затылки, изредка перекошенные лица с разинутыми ртами… Лили отчаянно зажмурилась, и остались только запах, рев и грубые толчки со всех сторон. И совсем близко — треск рвущейся материи. Кажется, голубой парчи…

— Подлецы, — тяжело переводя дыхание, выговорил Джерри.

Лили разлепила веки медленно, все еще боясь напороться взглядом на потные затылки, выпученные глаза и орущие глотки. Но вокруг была мягкая, спокойная темнота. Рядом смутно белел угловатый силуэт сидящего на корточках Джерри. Отблеск далекого источника света скользнул бликами по линзам очков. Лили протянула руку и кончиками пальцев легонько пощупала выпуклые стекла.

— Целые… — прошептала она. Поднялась на ноги и опустила глаза.

Подол платья был разорван сбоку почти до колена, и еще одна уродливая прореха зияла на поясе, там, где импровизированная складка натянула и без того слабый шов. Бабушкина брошка исчезла бесследно, а невидимое в темноте рыжее пятно посреди юбки уже не имело никакого значения. Лили всхлипнула — сухо, без слез.

— Какие подлецы, — глухо повторил Джерри. — Во время фильма. Знали, что все ребята соберутся…

— Кто? — безучастно спросила Лили.

Джерри встал, еще раз глубоко вздохнул и закашлялся, переломившись пополам. После нескольких минут надрывного кашля он еще долго сглатывал слюну, и речь его звучала отрывисто, словно удары мяча о сыпучую штукатурку.

— Из города… прислали… Служба вербовки… в армию… Мама мне… говорила… не выходить пока… на улицу… подлецы… Кто сидел… в первых рядах… я сам не видел… но говорят… взяли… нескольких ребят… в первых… рядах… — Снова закашлявшись, он умолк.

Лили осторожно, чисто символически постучала его по согнутой спине. Почувствовала ладонью вереницу выступающих позвонков и ходящие ходуном ребра. Джерри… Как у него хватило сил так долго нести ее в охваченной паникой толпе, спасти от этого кошмара?..

— Но зачем… в армию? — бессмысленно прозвенел извне ее собственный тонкий голосок. — Ведь Активная война давно кончилась…

— Ничего. — Джерри громко вдохнул вечерний воздух. — Когда я выиграю грант… Студентов в армию не берут, это точно. И вообще студенчество — это сила, с которой власти вынуждены считаться. Что я могу сделать тут, один? А в институте можно будет всем вместе объявить голодовку против этих подлецов! И мы добьемся, чтобы Службу вербовки вообще упразднили, вот увидишь!..

— Ха, ты глянь, какие мы храбрые!

Секунда тишины — и в воздухе взорвался залп хриплого глумливого гогота. Лили вздрогнула всем телом и резко обернулась.

Две здоровенные, почти квадратные фигуры покачивались в темноте. Один, более грузный, запрокинул голову и держался обеими руками за выпирающий живот, изображая крайнюю степень веселья. Другой, широко расставив ноги, заложил большие пальцы рук за ремень, на котором тускло поблескивала громадная квадратная пряжка.

— А ты говорил: хватит, поехали! — бросил он, не переставая гоготать. — А тут такие вояки лазят!

Запустив руку в карман, вербовщик выудил нечто, сначала принятое Лили за ученическую ручку, и тут же глаза ослепил острый луч режущего белого света. Фонарик восьмерко-образным движением осветил Джерри с головы до ног, а затем переместился на Лили. Скользнул по губам, подбородку, спустился по шее и наконец уткнулся в декольте.

— О-го, — выговорил жирный напарник.

Лили непроизвольно вскинула руки, тщетно пытаясь прикрыть и декольте, и прореху на поясе, — и внезапно в лицо ткнулась потная ткань рубашки Джерри. Прямо у щеки напряглась его худая ребристая спина.

— Напрасно ты, парень, — послышался из-за нее миролюбивый голос вербовщика с фонариком. — Она все равно тебя не дождется, все они такие. Приходит пацан из армии, а его девчонка — пшик! — давно с другим гуляет.