За горизонт - [41]

— И много груза?

— Около тонны.

В машину мне больше груза не впихнуть при всем желании, но прицеп у меня почти пустой и немец это видел. Тем более что у других пребывающих на базе переселенцев грузового автотранспорта я не видел. Пикапы, кемперы, микроавтобусы и откровенные легковушки.

Так что предложение Гюнтера не лишено логики.

— Как дорога до Порто–Франко?

— Нормальный просёлок, гарантированно доедешь. Я видел твою машину, и могу с уверенностью сказать — ты опытный водитель. К тому же плохие дороги для русских — среда обитания.

Держу паузу. Немец явно волнуется, потом как–то сникает. — Через две, максимум три недели дороги станут непроходимы, у меня просто нет другой возможности переправить груз Вольфу.

— Ладно, показывай, что там у тебя.

— Пошли, — немец устремляется к двери во внутренний дворик.

— Что у тебя там?

— Бочки с карбидом, электроды, сварочная проволока, в бочках моторное масло, топливная аппаратура, четыре внедорожных колеса, — нормально в целом, я очень боялся увидеть в прицепе ящики зеленого цвета.

Хотя по местным меркам, это не меньший, а возможно и больший дефицит, чем всякий огнестрел.

— И каковы шансы, что ради такого меня не завалят по дороге? А, Гельмут, что скажешь?

— Ты доедешь, русский, до цели тебе чуть менее трехсот километров по спокойной дороге. Побережье у баз активно патрулируется Орденом.

— Хорошо, что по оплате? И мне потребуется дополнительное топливо.

— Две сотни сейчас и две сотни Вольф отдаст по приезду. Четыре канистры биодизеля будут завтра утром. Смешай его в пропорции один к трем с соляркой.

— Да, а не наебнется топливный насос от такой смеси?

— Что, не понял?

— ТНВД не выйдет из строя на твоем биодизеле?

— А…, найн. Тут все на биодизеле ездят. Больше, чем в равных долях его лучше не мешать. Хотя, некоторые на чистом биодизеле умудряется ездить.

— Гюнтер, еще момент. У меня грузовой крюк может не выдержать перегруженного прицепа. Тут можно разжиться подобным?

Грузовой крюк у меня действительно держится на честном слове. Для пустого прицепа (пара палаток не в счёт) по асфальтовой дороге вполне сойдет. А вот для полностью загруженного, да еще по бездорожью, имею сильно отличные от ноля шансы не доехать.

— Вообще не вопрос. Завтра утром отведу тебя в разделочный цех.

— Куда?

— В разделочный цех. Там разбирают технику, неспособную покинуть территорию базы. Сюда умудряются приезжать не только на спорткарах, но и на городских автобусах.

— Хм, а как люди Ордена их через «ворота» пропускают?

— Люди Ордена Там и люди Ордена Тут, это немного разные люди.

— Понятно, проблемы индейцев шерифа не волнуют.

— Как–то так, — соглашается немец.

— Грузиться когда будем? Завтра утром? Заметано, если, конечно, ты нейдешь мне еще по цинку патронов к винтовке и пистолету. Не понял, что значит и сотни хватит? Гельмут — немецкая морда, торг здесь неуместен, так считаю. Полторы сотни и твое благословление в дорогу? Ох, умеешь ты убеждать. Калибр напомнить? Нет, ну прекрасно.

Что–то засиделся я у немца, пора и честь знать. О, как раз и рация моя ожила. На ход ноги еще раз проговариваю с немцем совместные действия на завтра.

Весть остаток дня, если конечно не считать обмен полученной утором цепи на три сотни экю, провожу в праздном безделье.

Если хочешь добиться чего–то, нужно прикладывать усилия к достижению цели. Приложению ваших усилий, как правило, хотя к чему лукавить — всегда противодействуют другие силы. И чтобы не тратить своих сил напрасно, человечество придумало такую замечательную штуку, как смазка. В том смысле что, не подмажешь — не поедешь.

У меня имелось пара литров замечательнейшей смазки. И потратить ее я собирался на смазывание органов пищеварения Гельмута и Рутгера.

Оба нужных мне персонажа нарисовались часа за два до заката и уселись за столик в саду. Любят люди уединение. Вокруг них сразу начала суетится светловолосая девушка. Что–то ее не было вчера видно.

Самое время для моего выхода.

Сперва поднимаюсь в номер за смазкой. На роль смазки сегодня назначается семидесяти градусный самогон, настоянный на скорлупе кедровых орешков и еще каких–то сибирских травах.

Три месяца назад, будучи в командировке прикупил пять литров этой амброзии у одного сибирского шамана. Если и утрирую про шамана, то не очень сильно. Есть у меня подозрение, что эти самые сибирские травки вполне могли быть со шляпками.

С литра у персонажей может харя треснуть, а ноль пять всё–таки маловато. Стеклянная емкость в 0,75 литра будет оптимальной дозой. И бутылка красивая, лаконично гладкая из прозрачного стекла без ненужных изысков.

— Не помешаю?

— И что там есть у тебя? — немец сходу распознал геометрию предмета завернутого в панаму. — Водка не есть, лучший напиток по здешней жаре, — когда немец втянется в разговор, чешет по–русски лучше отдельных не титульных наций России. А вот так с ходу, говорок у него далек от совершенства. Впрочем, я по–немецки изъясняюсь еще хуже.

— Нет, Гельмут, у тебя ведь нет самовара? Мой самовар, вместе с балалайкой спрятан в самой глубине фургона. А поскольку русские пьют водку исключительно из самовара, придется нам попробовать несколько другой напиток.