За горизонт - [28]

Брр, в «DOOM» играть надо было поменьше, а то мерещится всякое.

Ох, б…, — так и заикой стать недолго — приемная платформа неожиданно содрогается с металлическим скрежетом и лязгом гидравлики. Красный свет сменяется нежно–изумрудным.

Интересные тут светофоры, не заметить невозможно в принципе.

Не будем игнорировать столь ненавязчивое предложение — свалить с платформы.

Попытка завести машину, заканчивается обломом. Не успев толком испугаться, вспоминаю про отключенную «массу». Со второй попытки неостывший мотор схватывает сразу.

Под нежное мурлыканье дизеля на малых оборотах крадусь к яркому полукругу света в противоположном конце ангара.

Новый мир слепит ярким южным солнышком, пробирает до мурашек глубиной нереально прозрачного — до самого космоса неба, придушивает раскалённой влажной духотой.

Тело под зимней одеждой покрывается липкой противной влагой. Погода напоминает бархатный сезон в Крыму или Абхазии.

— Хотел в теплые страны на курорт слетать, вот слетал, по–полной, — под такие невеселые мысли проезжаю по стрелкам на бетонных плитах вдоль ряда однотипных сводчатых ангаров.

Оцинкованные ворота большинства ангаров закрыты. Пустовато как–то вокруг, даже птичек не видно.

За ангарами выезжаю на площадь размером с футбольное поле, огороженное высоким забором. Треть площади покрывают бетонные плиты, оставшаяся часть — укатанный щебень.

Ага, стало быть, люди здесь все–таки есть, а то пустота начала ощутимо давить на психику. У одноэтажного домика из бетонных панелей, выполненного в лучших традициях отечественных ДСК, припаркована дюжина разномастных автомобилей и трактор с прицепом.

Хм, сам домик из бетонных панелей, вот скатная на четыре стороны, кровля из полуметрового слоя соломы. Даже не соломы, а камыша, пожалуй. Что характерно — снопы камыша на крыше уложены и подрезаны очень аккуратно. Под скатами камышовой крыши шелестят лопастями вентиляторов наружные блоки кондиционеров. Такой вот сюрреализм.

А вот это уже интересно, конденсат от кондиционеров тонкой струйкой бежит в импровизированную клумбу. Из засыпанной мелким щебнем тракторной покрышки произрастает ядовито–красного цвета пальма. Не то чтобы пальма, так, пальмочка, метра полтора высотой. И не то чтобы вся красная, местный хлорофилл в ней явно присутствует, но впечатление создается именно ядовито красное.

Занимаю крайнее место на стоянке у домика и начинаю сдирать с себя начинающие прилипать к телу тёплые вещи, на улице никак не меньше двадцати пяти по Цельсию.

У мелких с раздеванием дела не продвигаются — гипс мешает. Обливаясь потом, помогаю детям избавиться от лишней одежды. Мысленно хвалю себя за то, что прислушался к совету Татьяны и загодя приготовил летнюю одежду. Хвалить меня — любимого, окромя меня же — любимого в ближайшей перспективе решительно некому.

Минут десять, пыхтя и обливаясь потом, привожу форму одежды в соответствие с текущим моментом: майки, шорты, лёгкие шлепки на ногах. Тёплую одежду пока за сиденье закину, потом разберёмся, что с ней делать. И надо бы кепки прикупить при таком–то солнышке. Хотя, лично я уже созрел до сомбреро с метровыми полями.

— Ну что, зайцы, заценим местное гостеприимство? — зайцам по фигу. У них проблемы поважнее имеются — расчесать зудящую кожу под гипсом.

Поскольку на дверях не написано — «Китайцам и собакам вход воспрещён», вваливаемся в двери всей кодлой, с Мухой включительно. Через небольшой тамбур, логично, нечего жару в помещение пускать, попадаем в офис. Довольно просторное помещение, кожаные кресла и диваны, журнальные столики с кучками ярких брошюр. Вдоль стен застеклённые стойки как в банках, под стеклом информационные плакаты на разных языках.

И никого.

— Полистайте пока журналы, — пристроив семейство на диван, сам иду к окошку с надписями на русском.

На стойке притаилась кнопка вызова, нажмём, мы не гордые.

Буквально через минуту появляется женщина в серой форме с неизменным знаком архитектора вселенной, и сообщает мне про фюнф минутен.

Довожу, что я «ихь ферштее». Наливаю себе воды из стоящего в углу кулера, успеваю выпить всего глоток, остальное тут же отбирают мелкие. Коротая минуты, бесцельно брожу по залу, рассматривая развешанные на стенах информационные плакаты.

«Фюнф минутен» растягивается минут на двадцать.

— Ваши Ай–Ди пожалуйста, — наконец–то до нас снизошли.

Женщина лет сорока, с грубоватыми чертами лица и короткой стрижкой, в неизменной серой форме забирает наши айдишники. — Приветствую Вас на территории Новой Земли. Как добрались? — фальшиво улыбается тетка.

— Спасибо, хорошо.

— Если у вас есть староземельные деньги, тут последнее место, где их можно обменять на экю.

Выгребаю остатки наличности.

— Ознакомитесь пока с брошюрой, об особенностях местной финансовой системы, — тетка пересчитывает мою мелочёвку и подводит итог, — Семьдесят три экю.

Киваю.

— Экю зачисляем на ваш Ай–Ди. Кроме того вам зачисляется 1000 экю и по 1000 экю за ваших детей. На Ай–Ди ваших детей зачисляется по 500 экю по программе поддержки переселенцев с детьми. Но снять эти средства можно только по достижении четырнадцати лет. Четырнадцати местных лет, — ценное уточнение. — Либо их могут снять в экстренной ситуации службы Ордена. Например, если потребуется экстренная медицинская помощь, — заученно–монотонно бубнит тетка.