За годом год - [77]

Хоакин задумался, изучая шахматную позицию. Потом сделал ход пешкой на второй параллели.

— А все же послушай, что говорил этот батрак. Вся земля у них отведена под монокультуру. В Хаэне выращивают оливки, ну, как в Пардо желуди. Вся деревня принадлежит трем богатеям. За порядком следит гражданская гвардия. И в этой вот деревушке живет один подонок, плюнуть на него жалко, дерьмо страшное. Будь у его мамаши выкидыш, она бы осчастливила человечество. И вот этот подонок сделался полновластным хозяином с одобрения, конечно, богатеев, которые обхаживают его и содержат на свои денежки. Он навел там такой террор, что и гестапо не снилось. В этой деревушке самая низкая поденная плата во всей провинции. А это одно уже говорит за себя. Местные девушки прислуживают хозяину за один обед или даже за кусок хлеба, смоченный в постном масле. Когда есть работа, батраки трудятся от зари до зари. А когда нет, воруют оливки за спиной у гражданских гвардейцев или стоят на площади под солнцем и жуют камыш, «сладкую палку», как его называют в тех краях. В селении нет врача, в домах — воды и света. Нет и школы. Священник, может, и взроптал бы, да не осмеливается, ведь сам господь бог там столуется у богатеев. А на днях, — продолжал рассказывать Хоакин, — там повесился мальчонка-козопас. С голодухи он залез в оливковую рощу и, на свою беду, наскочил на этого гнусного подонка, о котором я тебе говорил. Козы, пока пастушонок отлучался, забрались в хлеба и учинили потраву дуро на двадцать. И вот этот дерьмовый подонок, местный царек, пригрозил, что, как только поймает пастушонка, даст ему палок. Мальчишка, разумеется, перепугался до смерти и убежал в горы. А на третий день его нашли. Повесился со страху в оливковой роще.

Хоакин закончил свой рассказ, оба помолчали. Наконец Рамиро спросил:

— Ну а этот тип, что с ним?

— А этому подонку ничего. Кто, мол, виноват, что мальчонка удавился? Никто.

Рамиро ответил на ход белой пешки ходом своей ладьи на диагональ, занятую слоном противника.

У двери раздался звонок. Хоакин встал, чтобы открыть.

— Добрый вечер, — сказал он.

— Привет, Хоакин. А Рамиро дома? — спросила Бланка.

— Да, мы в столовой играем в шахматы.

Аделита побежала по коридору навстречу отцу. Рамиро подхватил дочку на руки.

— Ой, совсем разбитая, — вздохнула жена Рамиро.

— Присядь, отдохни.

— Весь вечер таскала ее на руках, а сама ни разу не присела. Устала, сил нету.

— А доктор что сказал?

— Что девочке нужен свежий воздух и солнце. И побольше витамина В. Ветчины, — пояснила Бланка.

— Ну, чтобы прописать такое, не надо и врачом быть. Я не хуже сумею.

— А ты бы лучше прислушался. Эта дыра убивает нашу девочку. Она может серьезно заболеть. Не могу же я все время с ней гулять.

— Квартира у нас поганая, это верно, но ты не очень-то плохо выглядишь, — возразил Рамиро.

— Просто запыхалась, вот и красная. А с нашей кормежки ни Бару, ни навару.

— Не можем мы переехать на другую квартиру. Где ты ее возьмешь?

— Сидеть сложа руки тоже нельзя. Не станем же мы ждать, когда девочка захворает грудью. Поищи другое место, где платят больше.

— По-твоему, хорошие места так и валяются на улице. Ну и представление у тебя. Может, хочешь, чтобы я бросил контору и завел карточку в отделе общественной помощи?

— Если так пойдет дальше, наверняка туда попадем.

В тот день Рамиро не пошел на работу. Все утро пробродил он по улицам, навестил нескольких приятелей, выясняя, кто мог бы посодействовать ему приобрести дешевую квартиру. Знакомые назвали ему ряд адресов, но все на пять комнат с ванной и лифтом.

— Нет, я располагаю только тем, что зарабатываю. У меня не то что на квартиру, на переезд денег нет.

— Да эти квартиры дешевые. Всего за сто пятьдесят тысяч.

— Может, по-вашему, и дешевые, но мне не по карману.

Наконец Рамиро решился поговорить со своим начальником. Дон Раймундо дал ему рекомендательное письмо в жилищную контору на улице генерала Москардо.

— Там живет наш хороший друг, свой человек. У него большие возможности. А ты бывший борец, ветеран, фалангист с самого начала движения, так же как я. И в мирное время каждый из нас занимает место, которого достоин. Если он захочет, может дать тебе квартиру. Гарантировать, конечно, я не могу. Но у него большие связи.

Рамиро сначала думал рассказать Бланке о своем утреннем визите, но потом решил промолчать. А вдруг опять неудача, тогда разочарование для нее будет слишком жестоким.

Бланка ушла к себе в комнату. Рамиро снова сел рядом с Хоакином.

— Никогда не женись. Не женись, друг. От женщин одна только морока.

— Ты знаешь, что Антония завтра уезжает?

— Нет. Слышал, что собирается, но не думал, что так быстро. А тетка ее что говорит?

— Тоже собирается уезжать. Со своим хозяином.

— Скажи лучше, со своим любовником.

— Каждый устраивается как умеет.

Аделита увлеченно играла в коридоре тряпичным мячиком.

— Папа, я хочу кушать.

— Хорошо, дорогая, хорошо. Попроси у мамы. Да, Хоакин, а насчет твоего рассказа я тебе вот что скажу. Испанцы с точки зрения семьи, муниципальных организаций, профсоюзов… Да не дергай ты меня за пиджак, дочка! Пойди к своей мамочке… Семья, муниципалитеты, синдикаты — это необходимые организации. А этим людям, о которых ты говоришь, мы с помощью диалога между хозяевами и трудящимися…