За Дунаем - [3]

Вечером вернулся с поля Знаур. Ничего не подозревая, он распахнул ворота и въехал во двор. Мать сидела под развесистым тутовым деревом. Это удивило его. Обычно было так: откуда бы ни возвращались сыновья, как долго бы ни отсутствовали, она встречала их у калитки. Бабу и Знаур — все, что осталось у нее в этой жизни. Она ее провела у дымного очага, склонившись над закопченным котлом, пропиталась дымом и запахом кислой сыворотки, на которой варила опостылевшую похлебку.

Встревоженный Знаур, однако, не поспешил к матери. Закрыв за собой ворота, задвинув засов, выпряг волов, загнал их под навес и тут только обнаружил, что нет коровы. Сразу же мелькнула мысль о брате. В доме не было старшего мужчины, и Знаур всю свою любовь, предназначенную отцу, которого смутно помнил, перенес на брата.

— Нана, что случилось? Где Бабу? — в голосе тревога за брата.— Почему ты сидишь? Кто приходил к нам?

Мать не ответила сыну, только перевела дыхание, подумала: «На Бабу и была вся надежда моя, на нем держался дом. Теперь и хромой Кудаберд может обидеть... Ну почему бог не дал мне смерти до сих пор? Уж так я его всегда прошу осчастливить меня этим! Ну как еще ему молиться? Наложить на себя руки? Но что скажут люди? Сбежала, не дождалась сына...»

Знаур присел возле матери на корточках.

— Ты не хочешь сказать, куда ушел Бабу?

Она смотрела мимо него и, тихо раскачиваясь, кусала губы. Вскочил Знаур, схватился за голову, дернулся в одну сторону, в другую, вбежал в саклю и тут же вернулся, привязывая на ходу кинжал.

— Скажи, что с братом?

— Корову увел помощник старшины,— простонала мать.

— Что?! А где был Бабу?

— Дома. Ох, лучше бы он...

— И Бабу отдал корову?

Всхлипывая, мать рассказала ему о случившемся, и Знаур задумался, соображая, куда мог податься Бабу. Наверное, брату нужна его помощь, а он тут торчит посреди двора. Наконец, Знаур вспомнил о своем друге — соседе Бекмурзе. «Пойду, посоветуюсь с ним, что делать. А может, сбегать к Бза? Нет, пойду к Бекмурзе»,— решил Знаур. Он открыл калитку и увидел соседей. Посреди дороги, по ту сторону канавы, что была у дома, толпились мужчины и разговаривали вполголоса.

— Бабу навлек беду на свой дом!

— Зачем было спорить... Все равно увели корову.

— Да разве царю и приставу перечат?

— Э, так они скоро и нас заберут вместо коров!

— А ты не пойдешь, если погонят?

— Нет! Уйду в абреки!

— В абреки! И будешь рыскать вокруг дома, как волк.

— Не скоро Бабу придет домой.

— Не посмеет. Сразу же схватят его...

Знаур прикрыл калитку и забегал по двору в беспомощном отчаянии. Значит, дороги домой брату нет? Тогда Знаур отомстит и приставу, и старшине и уйдет к Бабу, будут вместе абрековать. Подкралась ночь, а Знаур все еще не решил, что ему делать. Он ходил взад и вперед, пока не вспомнил о волах, и пошел к ним. Но не успел он набрать охапку травы, как за его спиной рявкнул пес. Знаур насторожился. С чего бы это? Вокруг все тихо погружалось в ночь. А может, пес почуял чужого человека? На своего так не залает. «Кажется, новая беда крадется к нам. Эх, было бы у меня ружье. Ну ничего, я и с одним кинжалом расправлюсь хоть с кем, только бы его увидели мои глаза. А если их несколько человек и они ждут, когда я уйду в дом? Но я сегодня не сомкну глаз. И завтра тоже». С этими мыслями Знаур подкатил к мазанке арбу и улегся в ней, бросив под себя овчинный тулуп. Кинжал он вынул из ножен, крепко сжал рукоять. Хлопнула дверь: вышла из сакли мать. Приподнявшись на локте, Знаур прислушался. Мать пошаркала к калитке. Остановилась. Снова зашлепала чувяками через двор. Она ждала, что услышит голос старшего сына. Вдруг ей почудился стон. Женщина перенеслась к плетню. Знаур нервничал оттого, что ничего не видел вокруг себя, и, почувствовав озноб, даже натянул на себя короткую полу тулупа и прижался спиной к арбе.

Яростно залаял пес, и Знаур, откинув тулуп, спрыгнул на землю. Он стоял, выставив левую руку, словно приготовился к прыжку.

— Эй, кто там? — крикнул он в темноту, скорее для того, чтобы подбодрить себя.— Если ты мужчина, то почему крадешься в наш дом, как вор?

Знаур уловил шорох, он донесся с улицы. Потом кто-то нетерпеливо забарабанил в калитку, а вслед за этим раздался требовательный голос:

— Открой!

Но Знаур не спешил: он узнал по голосу помощника старшины. «Что он хочет еще? Убью я его! Какой же я мужчина, если не отомщу за брата? А что скажет мне Бабу? Нет, надо встретиться с Бабу и поговорить с ним». Он перевел дыхание и, переступив с ноги на ногу, вложил кинжал в ножны.

— Кониевы, умерли вы там, что ли?

Понял Знаур, что и в огороде чужой человек: туда рвался пес. С трудом удерживая его, Знаур открыл калитку. Помощник старшины сразу же набросился на него:

— Почему не открывал? Держи собаку! Куда теперь уйдет от нас Бабу? Инал, иди сюда... Пойди позови брата,— приказал Знауру помощник старшины.

Кто-то перелез через плетень и, сердито ворча, приблизился. Знаур разглядел в нем стражника.

— Веди нас к Бабу!— пробасил Инал чуть ли не в лицо Знауру.

— Брат еще не пришел. Разве вам не известно, что его нет? — в свою очередь спросил Знаур.— Будь он дома, так вышел бы к вам сам.