За чужую свободу - [61]

– С Божьей помощью, – произнес граф на том же языке.

Блюхер поднял саблю, повернул коня и погнал его с юношеской стремительностью.

Послышались звуки труб и барабанов. Около орудий засуетились люди, ряды войск дрогнули и быстро и стройно, как на параде, двинулись вперед.

– О, как идут мои пруссаки! Какое равнение! – в восхищении вскричал Фридрих. – Как они поднимают ногу!

Александр бросил на него странный, не то презрительный, не то негодующий взгляд, и молча отвернулся.

В эту минуту воздух дрогнул от тяжкого залпа орудий. Загорался первый бой за свободу Германии!

Маленький человек с бесстрастным, бледным лицом, в треуголке, на чистокровном арабском скакуне, медленно ехал по дороге от Люцена к Лейпцигу. Почти рядом с ним, на полкорпуса сзади, ехал человек высокого роста и атлетического телосложения, в шляпе с пышным плюмажем, в блестящем маршальском мундире. Густые рыжеватые волосы виднелись из‑под шляпы. На массивном лице лежал отпечаток львиного мужества и решительности. Немногочисленная свита почтительно следовала за ними на расстоянии пятнадцати шагов. И впереди и сзади тянулись войска. Воздух дрожал от неистовых восторженных криков: «Vive l'empereur!»

Но эти крики так часто раздавались в ушах этого человека с мраморным лицом, от Эбро до Эльбы, от пирамид до Москвы, что он почти не слышал их.

– Да, – говорил он, не глядя на маршала, – союзники не ожидали меня. Я совершу эту кампанию не как император, а как главнокомандующий итальянской и египетской армией! Посмотрите, Ней, – живо добавил он, указывая рукой на ряды войск, – разве это не молодцы!

– У них один недостаток, ваше величество, – ответил Ней, – их молодость.

– Ну, от него они избавляются с каждым днем, – заметил император. – Однако что это такое?

Сзади раздался оглушительный гром орудий.

– Ведь это ваш корпус.

С этими словами император быстро обернулся, но Ней, повернув лошадь, уже несся во весь опор по свободному узкому краю дороги. Отбившиеся от рядов солдаты торопливо отскакивали в сторону, завидя его бешеную скачку.

Наполеон медленно повернул лошадь и поднял руку. Войска остановились. Несколько мгновений император прислушивался, следя за направлением дыма от выстрелов в подзорную трубу, и наконец нетерпеливо махнул рукой своим ординарцам и адъютантам, мгновенно очутившимся близ него. Резким отрывистым голосом он отдал им приказания:

– Вернуть вице – короля и Макдональда на выстрелы! Маршану спешить к Страдзиделю! Бертрану двинуться во фланг союзникам.

Было что‑то необыкновенное, почти сверхчеловеческое в гениальной быстроте его соображений.

Через несколько минут ординарцы уже скакали по разным направлениям, а он, по – прежнему бесстрастный, повернул свою кавалерию и во главе ее поскакал на выстрелы.

По всей линии кипел бой. Союзники стремительно атаковали Гросс – Гершен под прикрытием тридцати шести орудий, громивших селение и французский бивак с расстояния восьмисот шагов.

Кавалерия бросилась в обход Гросс – Гершена на Клейн – Гершен, а пехота Клюкса ударила на селение Рану. Застигнутые врасплох, французы подались назад.

На холме против Гросс – Гершена виднелась фигура Александра и рядом с ним прусского короля. Король был бледен и беспокойно озирался по сторонам. Пальба со стороны союзников усилилась. Французские батареи отвечали. У подножия холма рвались бомбы и шлепались случайные пули.

Фридрих – Вильгельм не выдержал. Он наклонился к императору и голосом, утратившим всякое высокомерие, произнес:

– Ты в большой опасности, не отъехать ли лучше? Смотри, уже долетают пули.

Александр на миг оторвался от зрелища развертывавшегося сражения и кинул взгляд на бледное, теперь уже не деревянное лицо Фридриха – Вильгельма. Но этот взгляд был так безразличен, что казалось, будто император не видит своего собеседника.

– Эти пули не для меня, – со спокойной уверенностью произнес он, отворачиваясь.

Прусская кавалерия Дольфса неслась на Гросс – Гершен, вздымая целые тучи пыли. Впереди неслись приданные ей эскадроны русской кавалерии.

– Браво, браво! – тихо произнес император.

Кавалерия уже была в трехстах шагах от линий французской пехоты. Но вдруг ряды неприятеля раздались, ахнули орудия, и огненный град картечи встретил кавалеристов. Было видно, как скошены первые ряды. За первым залпом последовал новый. Пруссаки дрогнули, остановились, смешались в кучу, задние в неудержимом беге теснили передних, и через несколько мгновений прусская кавалерия беспорядочной толпой поскакала налево к Страдзиделю. Только два русских эскадрона продолжали свою бешеную скачку, смыкая поредевшие ряды. Как ураган, налетели они на французскую пехоту, смешались с нею и исчезли в пушечном дыму. Справа русско – прусские войска ворвались в Гросс – Гершен. Оправившиеся французы под командой Сугама, заменявшего Нея, рванулись вперед. Тогда Блюхер бросил на них кавалерию Цитена под прикрытием русских батарейных рот. Но особенно жаркое дело происходило у селений Клейн – Гершена и Раны и между ними. Тут был и пятый драгунский полк. В канавах и рвах, пересекавших эту местность, засели французские стрелки. Их выбивали штыками под губительным огнем неприятеля. По несколько раз каждый ров переходил из рук в руки. Русские эскадроны рвались на французские батареи, врубались в пехоту, отступали, сметаемые картечью, и бросались вновь с той же дерзостью. Сквозь дым сражения показались огненные языки. Клейн – Гершен запылал от раскаленных снарядов. На плечах отступавших французов союзные войска ворвались в пылающее селение. Первым ворвался пятый драгунский полк. За ним неслась прусская кавалерия и тяжело наступала пехота. Бахтеев все время бился с Белоусовым, который ни за что не хотел отставать от него.