За чужую свободу - [30]

Левон задумчиво читал эти надписи.

«Если все это правда, – думал он, – и таковы их действительные убеждения, то с ними стоит познакомиться».

Он старался владеть собой, между тем как жуткая тишина, царящая вокруг, черные стены комнаты с яркими надписями, вся таинственность обстановки невольно действовали на его воображение и располагали к сосредоточенности.

И опять те же вопросы жизни и духа невольно овладели Левоном. Ему вспомнилась его короткая жизнь… Для чего он жил? И для чего он будет жить? Он еще так молод. Тоскливое чувство ожидания овладело им. Он в волнении ходил по комнате, смешно прихрамывая в одной туфле, но он не замечал этого.

Протяжный металлический звук, уже знакомый ему, заставил его остановиться и насторожиться.

Дверь открылась.

С обнаженной шпагой в руке, в сопровождении неизвестного человека, вошел Новиков.

– Сядь, – коротко сказал Новиков.

Бахтеев сел. Неизвестный накинул ему на шею петлю, а Новиков снова завязал глаза.

– Идем, – сказал он.

Он взял князя за руку. Князь послушно последовал за ним.

Ему казалось, что они шли долго, очень долго, снова по каким‑то извилистым коридорам.

Он услышал шум отворяемой двери и почувствовал, что в комнате находятся люди. Его напряженный слух уловил едва слышное движение.

– Какая цель привела тебя сюда? – услышал он строгий голос.

Он вздрогнул. Какая цель привела его? Это было очень сложное чувство, которое он затруднялся формулировать. После некоторого раздумья он твердо ответил:

– Познать смысл жизни.

Наступила глубокая тишина. Левону показалось, что он остался снова один. Но вот послышались шаги, неясный шепот, наконец чей‑то громкий голос произнес:

– Великий мастер, что нам делать с посвященным?

На это послышался холодный ответ:

– Кинуть в подземелье!

К этому Левон не был готов. В подземелье! Быть может, на день, на два! Ему захотелось сорвать повязку с глаз и громко крикнуть:

– Я не хочу быть вашим пленником!

Отложить свой отъезд, не видеть Ирины!.. Зачем Новиков не предупредил его об этом!..

Но размышлять не было времени. Чьи‑то сильные руки схватили его и высоко подняли.

– Бросайте, – послышался тот же холодный голос.

Руки, державшие его, опустились, и Левон упал, но тотчас был кем‑то подхвачен. Сильно стукнула, захлопываясь, тяжелая дверь. Загрохотал железный засов, и Левон не знал, где он? Вокруг царила глубокая тишина. Но вот эту тишину нарушил тот же холодный голос:

– Стань на колени.

Левон послушно опустился на колени.

Раздались один за другим три медленных удара молотком в металлический щит.

Левон почувствовал прикосновение к губам холодного металла. Это ему поднесли чашу, и снова раздался тот же голос:

– Пей этот благотворный напиток и помни, что если сердце твое не чисто, если ты пришел к нам для измены и предательства, то этот напиток обратится в яд.

Другой голос, Левону показалось – голос Новикова, произнес:

– Скажи: «Клянусь строго и точно исполнять обязанности франкмасонства»…

Бахтеев повторил слова.

– Теперь отпей из кубка, – услышал он.

Он сделал глоток какого‑то сладкого напитка.

– Повторяй за мной, – продолжал тот же голос: «Если же я нарушу мою клятву, пусть сладость этого напитка превратится в горечь и его благость обратится в яд».

К его губам снова поднесли чашу, он хлебнул. Лицо его исказилось. Напиток был горек и отвратителен на вкус.

– Что значит изменение в чертах твоего лица? – раздался голос великого мастера. – В твоем сердце таится измена, или ты раскаиваешься в своем желании вступить в наше братство, или сладкий напиток обратился в горечь? Тогда удались.

– Да, – ответил Левон, – сладкий напиток обратился в горечь. Но я не уйду. Я хочу принадлежать к вашему братству.

Им овладело сильное волнение и досада на Новикова, не предупредившего его обо всех этих обрядах. Он боялся не так ответить, не так поступить, как надо. Но только одно он твердо решил: вступить в братство, какими бы трудностями ни было обставлено это вступление. Его апатия исчезла. Тайна, окружавшая его, пробудила его душу.

Его взяли за руки и снова повели среди каких‑то колонн.

– Взведите его на лестницу, – послышался голос великого мастера.

Левона повели на лестницу. Шаг за шагом он отсчитал сто ступеней.

Люди, поддерживавшие его, отошли. Он почувствовал, что стоит на площадке.

– Бросься вниз, – услышал он голос великого мастера.

Не давая себе времени размышлять, князь сделал прыжок и тотчас был кем‑то подхвачен. В то же мгновение раздался сильный шум, звон металла, стук молотков и топот ног и громкие возгласы присутствующих.

– Да прольется кровь твоя, если ты изменишь, – снова послышался резкий голос.

И Левон почувствовал укол в руку. Кто‑то взял его за уколотую руку. Боль была незначительна, но он слышал, как часто – часто закапали, с мягким звуком, капли на пол.

«Однако, – подумал Левон, – я могу так потерять много крови».

Тяжелые капли, быстро, одна за другой, падали на пол. Левону казалось, что он начинает слабеть и голова его кружится.

– Довольно, – раздался повелительный голос.

К руке Левона приложили кусок полотна, пропитанного чем‑то охлаждающим и ароматичным, и шум падающих капель прекратился.

Кто‑то ослабил повязку на его глазах, и он почувствовал яркий свет.