За чистое небо (Сборник) - [30]

Противный холодок бежит по спине, мешает сосредоточиться. Что последует сейчас? Когда кинжальная трасса вот-вот должна была впиться в "як", Петр нырнул под атакующего фашиста и с боевого разворота, задрав нос своей машины, изготовился встретить второго. Резкий маневр оказался не только выходом из-под удара. Вот где пригодились недавние уроки Коршунова.

Снова атака. Вражеская очередь уже подходит, вот-вот коснется "яка", но тот "проваливается" вниз, и в небе растекаются только огненные жгуты.

Когда рядом появился Герцев, силы Петра удвоились. Жаль только, что "фокке-вульфы" поспешили прекратить бой.

- Какой сегодня вылет? - спросил на земле Коршунов.

- Тридцать шестой.

- Молодец, в твоем положении даже опытный бы струхнул. Хвалю за выдержку.

Третий месяц летал Зюзин почти крыло в крыло то с Герцевым, то с Коршуновым, и чувствовалось, что с каждым днем молодой летчик ведет себя уверенней, на глазах приобретает необходимые качества воздушного "работяги" войны. Успешно воюют и другие молодые летчики, особенно Леонович. Спокойно держится сибирская "борода" - Борис Богданов. А Юра Глинский! Юре не повезло: на днях чуть было не сгорел.

..."Як" после воздушного боя заходил на посадку неуклюже, с большим креном. Левое крыло было раздроблено, да так, что с земли видны были деревянные внутренности и бензобак. Едва машина коснулась колесами земли, как над ней взметнулось огненное облако. Видно, переломился бензопровод и горящий бензин, словно в гигантском душе, окатил Глинского. К горящей машине рванулся человек в кожаной куртке.

- Стой, взорвется! - крикнул вдогонку замполит полка гвардии подполковник Александр Воркунов. Но человек не остановился.

Через несколько минут Зюзин нес на руках обожженного Глинского, а потом помог полковому врачу устроить товарища в санитарный самолет, отправлявшийся в Ленинград. Забегая вперед, скажем, что недавно фронтовые друзья встречались в Минеральных Водах, где подполковник запаса Глинский работает диспетчером аэропорта. Друзья вспомнили и памятный вылет, чуть не стоивший одному из них жизни.

Впрочем, вылетов, когда на карту ставилась жизнь, на фронте было немало. Поздней осенью 1943-го Зюзина и его товарищей вызвали в штаб.

- Предстоит полет на полный радиус действия, - объявил начальник штаба. - Будете сопровождать экипажи Пе-2 34-го гвардейского бомбардировочного полка подполковника Колокольцева. Надо доставить боеприпасы и продовольствие партизанам.

- А если нам не хватит горючего? - спросил кто-то из молодых.

- Садиться только к партизанам!

И по той категоричности, с какой был отдан приказ: "Боеприпасы должны быть доставлены во что бы то ни стало!" - все поняли - на фронте ожидаются большие события.

Штурман бомбардировочной эскадрильи Николай Ролин предупредил Зюзина:

- Старайтесь держаться поближе к нам. Местность бедна ориентирами, а мне курс уже известен, накануне наш экипаж летал на разведку.

В тылу противника тогда не остался никто, но и до родного аэродрома не все дотянули. Кое-кто приземлился у морских летчиков, однако важный груз был доставлен по назначению.

Народные мстители оказали огромную помощь войскам фронта, начавшим операцию по окончательному освобождению Ленинграда от блокады.

Погода в середине января 1944 года не радовала летчиков. Шел густой липкий снег. И все же отдельные экипажи бомбардировщиков, мелкие подразделения штурмовиков то и дело вылетали на поддержку войск, громили резервы противника в прифронтовом тылу.

Крупные бои начались позже. С 21 января, когда наступление войск Ленинградского и Волховского фронтов от Финского залива до озера Ильмень было в самом разгаре, группы бомбардировщиков и штурмовиков пошли сплошным потоком. В операции участвовали соединения 13-й и 14-й воздушных армий, летчики Краснознаменной Балтики и 2-го Ленинградского гвардейского корпуса ПВО, дальней авиации. С нашей стороны участвовало 1773 самолета, фашисты могли противопоставить лишь 370 боевых машин. Это не значит, что враг сразу же уступил в небе. Командование 1-го воздушного флота противника умело маневрировало своими силами, сосредоточивая авиацию там, где натиск советских войск вызывал наибольшую угрозу.

Именно в те дни Гитлер отдал приказ своим войскам во что бы то ни стало удержать Прибалтику. Особенно напряженные бои разгорелись на рубеже реки Нарвы, где наши войска в ходе наступления успели отвоевать у противника несколько небольших плацдармов. Петру запомнились обугленные высоты южнее Нарвы. Здесь, на правом фланге Ленинградского фронта, фашисты сражались с ожесточением обреченных. И хотя стоял еще март, на беретах Нарвы лежал снег, резким контрастом выделялись во всей округе высоты. С воздуха они напоминали гигантскую пашню, по которой вместо плуга прошлась война. Казалось, здесь не было ни одного метра земли, не исполосованного бомбами и снарядами.

Враг часто контратаковал, пуская для поддержки пехоты танки и самоходную артиллерию. С воздуха фашистам помогали бомбардировщики. В небе то и дело вспыхивали ожесточенные схватки.

...Восьмерка "яков" Зюзина врезается в дымное небо войны. В морозной дымке туманится земля, порой даже трудно определить, где горизонт. Лишь временами, когда машины попадают в редкие просветы, солнце кровавым пятном подсвечивает откуда-то сбоку. Зюзин чувствует, как в густом тумане ведомые жмутся к нему, боясь потеряться, отстать от строя. Лишь знакомый голос командира дивизии гвардии полковника Матвеева, находящегося вблизи передовой с радиостанцией наведения, позволяет уточнить, что в заданном квадрате они появились точно по графику. Значит, с земли их видят, и это, в какой-то мере, вносит успокоение. Но не надолго.