За Черной рекой - [18]

Наступила напряженная тишина. Бальфус задумывался, был ли бежавший воин последним из отряда. Вероятно, это оказалась небольшая банда, не захотевшая атаковать форт или посланная в разведку. Шли минуты, и каждая из них увеличивала шансы на спасение у женщин и детей, спешивших в Велитриум. И вдруг рой стрел засвистел над его головой. Или уцелевший воин наткнулся на подкрепление, или подошел следующий отряд. Подожженный дом еще горел, давая слабый отсвет. В его свете Бальфус заметил атакующих, послал три последние стрелы и отбросил ненужный лук. Пикты надвигались — без привычного воя, в убийственной тишине.

Бальфус прижал к себе голову рычащего пса.

— Держись, приятель, настало наше время!

Он вскочил на ноги, вздымая топор; темные фигуры выросли у пней, и завертелся бешеный вихрь мечей, стилетов и рвущих клыков.

7. Демон в огне

Когда Конан сворачивал с велитрийской дороги, он рассчитывал на девять миль бега. Но не прошел и четырех, как услыхал шум группы людей, и это были не пикты. Конан остановился и окликнул их.

— Кто идет? — спросил суровый голос. — Стой на месте, если не хочешь заработать стрелу.

— Ты и в слона промахнешься, — раздраженно заявил Конан. — Успокойся, дубина, это я, Конан. Пикты перешли реку!

— Подозревали мы подобное, — сказал предводитель поселенцев, когда к киммерийцу приблизились рослые, плечистые мужчины с серьезными лицами и с луками в руках. — Один из наших ранил антилопу и шел по ее следам почти до Черной реки. Он услышал вой лесных дьяволов и прибежал в лагерь. Мы оставили возы и соль, распрягли быков и кинулись обратно. Если пикты осаждают форт, то банды грабителей направятся к нашим домам.

— Ваши семьи в безопасности, — ответил Конан. — Мой друг пошел вперед, чтобы увести их в Велитриум. Но если мы выйдем на главную дорогу, то можем напороться на целую орду. Лучше пойдем через лес на юго-запад. Пошли! Я прикрою тыл.

Через пару минут все были в пути. Конан шел медленней, держась позади на расстоянии голоса, и проклинал шум, производимый спутниками. Пикты и киммерийцы умели ходить по лесу, делая не больше шума, чем ветерок между деревьями.

Пройдя небольшую поляну, варвар обернулся. Первобытный инстинкт подсказал ему, что сзади кто-то есть. Неподвижно стоя в зарослях, он слышал удаляющиеся голоса поселенцев.

— Конан, подожди! — донеслось сзади.

— Бальфус? — удивился гигант. — Я здесь!

— Подожди меня, друг! — интонации стали более выразительными. Хмурый Конан вышел из тени.

— Во имя Крома, какого дьявола ты появился тут?!

Вдруг киммериец почувствовал дрожь, пробежавшую по спине. Отнюдь не Бальфус выходил из чащи по другую сторону поляны. Странное сияние пробивалось меж стволами; дьявольский зеленый магический огонь, идущий умышленно и сознательно.

Остановившись в нескольких футах от всматривающегося Конана, блестящие контуры призрака затуманились. Мерцающее пламя имело материальный скелет, зелень огня была его одеждой, маскировавшей ожившее и враждебное существо, но ни силуэта, ни лица Конан так и не смог распознать. А потом удивленный воин услышал голос — голос, обращающийся к нему и идущий из глубины зеленой колонны.

— Что ж ты стоишь, как баран перед резником, Конан?!

— Баран?! — гнев подавил в варваре изумление. — Уж не думаешь ли ты, что я испугаюсь проклятого пиктского демона болот?! Меня звал мой друг.

— Я звал тебя его голосом, — ответил демон. — Мужи, за которыми ты шел, принадлежат моему брату, их кровь оближет острие его ножа. Но ты мой! Жалкий глупец, ты пришел с далеких гор Киммерии, чтобы найти свою смерть в пущах Конайохары!

— У тебя и раньше появлялась возможность добраться до меня, — фыркнул Конан. — Почему ты не убил меня тогда — если мог?!

— В то время брат мой еще не вычернил череп за тебя, не бросил его в вечный огонь на алтаре Гуллаха. Не шепнул имени твоего черным духам, приходящим на вершины Земли Мрака. Но нетопырь пролетел над Мертвыми горами и начертал твой узор на шкуре белого тигра, висящей перед большим домом четырех спящих братьев Ночи. Большие змеи вьются у их ног, и звезды светляками горят в их волосах.

— Почему же боги мрака решили предназначить мне смерть? — спросил Конан.

Нечто неопределимое — ладонь, стопа или коготь — вынырнуло из огня и начертило на земле символ. Он блеснул, нарисованный пламенем, и исчез, но не прежде, чем варвар узнал его.

— Ты осмелился вспомнить знак, который могут чертить лишь жрецы Юхиббола Сага. Гром раскатился над Мертвыми горами, и храм Гуллаха разрушил вихрь из Залива Духов. Нур, посланец братьев Ночи, прилетел и шепнул мне твое имя. Ты уже мертв. Твой череп повиснет в храме моего брата.

— А кто же твой брат, во имя сотен дьяволов? — заорал Конан, крепче сжимая обнаженный меч и осторожно вынимая из-за пояса топор.

— Зогар Саг, дитя Юхиббола Сага, который до сих пор навещает его священную рощу. Женщина из Гвавелы спала некогда в священной роще и зачала Зогара. Да и я дитя Юхиббола, но зачатое с огненным существом дальней страны. Зогар Саг вызвал меня из Обители Туманов своими заклинаниями и собственной кровью придал мне телесный облик вашего мира. Мы соединены невидимыми узами. Его мысли — мои мысли, удар, направленный в него, ранит меня, он кровоточит, когда я ранен. Но я и так сказал уже слишком много. Вскоре дух твой будет говорить с духами Земель Мрака, и они расскажут новичку о древних богах, никогда не исчезавших. Боги спят в безднах и изредка просыпаются.