За час до рассвета - [51]
Прямо перед ними на противоположном берегу, изогнутом в дугу, лежал родной город: близкий и в то же время далекий. Чужим стал для них, даже от названия улиц коробило: «Гитлерштрассе », « Герингаллея », «Цитадельштрассе».
Все эти дни Трубников и Метелин мало разговаривали, касались лишь существа предстоящей операции. Сейчас, отдыхая, делились думами, тревогами. Конечно же, прежде всего их беспокоило поведение союзников — англичан и американцев. Метелин вначале высказал предположение, что они вот-вот высадят войска в Европе, откроют второй фронт.
Костя энергично возразил:
— Твоими устами да мед… Неужели не понимают, что, если бы не Красная Армия, они бы давно варились в гитлеровском котле! Так чего же клятые союзнички не впрягаются в общую повозку? Ведь вторым фронтом себя спасут. Или ждут, когда мы выдохнемся?
Метелин согласился с ним:
— История воздаст должное нашим людям. Сражаются не только за себя. Они спасают от фашизма всех честных людей.
— Да-да, именно так, — согласился Костя. — А у нас опять проколы.
— Тебе что-нибудь удалось выяснить?
— Вчера виделся со своими людьми. Ничего определенного пока не прояснилось. Но чувствую, что без предателя не обошлось!
— Возчик — что за человек? — спросил Метелин.
— Вроде бы надежный, в схватке он тоже убит.
— Тогда кто?
— Загадка со многими неизвестными.
И, чтобы понять суть их разговора, надо вернуться к событиям, которые произошли буквально несколько дней назад на кожевенном заводе. Предприятие это процветало. Новый его хозяин из прибалтийских немцев развил бурную деятельность. Из окрестных сел и станиц свозил шкуры животных и выделывал первосортный товар для фашистской армии.
Подпольщики задались целью вывести завод из строя и поручили это дело машинисту Ивану Ивановичу Сулименко и его помощнику, восемнадцатилетнему кочегару Жене Кушнареву.
Решено было взорвать котельную, а динамит поручили доставить возчику Митрофану Синельникову.
Операция вроде бы развивалась по намеченному плану. Как обычно, Синельников привез на телеге целую гору сырых кож. Неподалеку от котельной, как было условлено, свалилось несколько шкур, возчик принялся их подбирать. И вроде бы случайно на помощь выскочил кочегар Кушнарев. Улучив удобный момент, он вытащил из-под кож мешок со взрывчаткой. Только взвалил его на плечи, из ворот цеха, расположенного напротив, выбежало до десятка полицаев.
Во время перестрелки Синельников был убит. Женя Кушнарев успел заскочить в котельную и запереть за собой дверь.
Времени для взрыва не оставалось. Машинист Сулименко разгреб уголь, достал завернутый в полотенце наган и, подавая Жене, приказал: «За котлами есть окно. Ломай решетку и скрывайся».
Тяжелая дверь трещала: вот-вот в котельную ворвутся полицаи. Иван Иванович крикнул кочегару: «Уходи! Кому я говорю, ну!»
Кушнарев выломал решетку, вылез наружу, кинулся к деревянной ограде. Его заметили охранники из проходной, перерезали путь. Тогда он забежал за старые, заброшенные чаны, принялся отстреливаться. Его окружили, и он, не видя возможности выбраться, застрелился.
Машинист Иван Иванович ломом отбивался от ворвавшихся в котельную полицаев. Полицаи застрелили его в упор, за что получили нагоняй от начальства: машиниста и кочегара требовалось взять живыми.
Обо всем этом Метелин уже узнал от Василия, поэтому о подробностях не расспрашивал. У него тоже не оставалось сомнения в том, что полицаи не случайно оказались на заводе. То была засада. Кто их предупредил — вот вопрос.
Взрывчатку Синельников взял из секретника, устроенного в водопроводном люке. Кроме Сулименко, никто из подпольщиков с ним не общался. Вот почему, задавая Трубникову вопрос: «Тогда кто?» — Метелин не ожидал ясного ответа. Ему до боли не хотелось подозревать в предательстве возчика.
— А может, засекли, когда Синельников из тайника брал взрывчатку?
— Может, и так, — неопределенно проговорил Костя, — потому как никто из наших, кроме Ивана Ивановича и Жени, не пострадал. Аресты ведутся беспорядочно: кто на глаза попадется.
Метелин про себя отметил, что Костя не причислял возчика к своим, значит, в чем-то сомневался. Тогда зачем полицаям нужно было убивать Синельникова? Или по ошибке, в запальчивости?
— Постарайся, Костя, может, что узнаешь. Загадку эту мы тебе поручаем разгадать, — сказал Семен и, взглянув на красно-бордовое солнце, клонившееся к горизонту, добавил: — Ну двинули…
Вторую мину они также бесшумно потащили через бухту.
Первый подрывной заряд нашли там, где оставили. Соблюдая предельную осторожность, миновали заградительные сетки. Опустились на дно, замерли, ожидая полной темноты.
В порту было тихо. Волнения моря не ощущалось. Когда наступила ночь — по сигналу Метелина всплыли. Вот тут-то Костя допустил оплошность. Мина выскользнула из рук, он навалился на ее корпус туловищем. «Сигара» камнем пошла ко дну, увлекая за собой Костю, и он, забыв об опасности, взболтнул ластами воду.
Часовые на стенке мола насторожились, послышался окрик:
— Хальт![6]
— Хэндэ хох![7]
Совсем рядом с Семеном захлопали пули. Он замер, даже затаил дыхание. Потом часовые долго прислушивались, на своем языке посовещались:
Над романом «Привал на Эльбе» П. Елисеев работал двенадцать лет. В основу произведения положены фронтовые и послевоенные события, участником которых являлся и автор романа.
Проза эта насквозь пародийна, но сквозь страницы прорастает что-то новое, ни на что не похожее. Действие происходит в стране, где мучаются собой люди с узнаваемыми доморощенными фамилиями, но границы этой страны надмирны. Мир Рагозина полон осязаемых деталей, битком набит запахами, реален до рези в глазах, но неузнаваем. Полный набор известных мировых сюжетов в наличии, но они прокручиваются на месте, как гайки с сорванной резьбой. Традиционные литценности рассыпаются, превращаются в труху… Это очень озорная проза.
Вернувшись домой после боевых действий в Чечне, наши офицеры и солдаты на вопрос «Как там, на войне?» больше молчат или мрачно отшучиваются, ведь война — всегда боль душевная, физическая, и сражавшиеся с регулярной дудаевской армией, ичкерийскими террористами, боевиками российские воины не хотят травмировать родных своими переживаниями. Чтобы смысл внутренней жизни и боевой работы тех, кто воевал в Чечне, стал понятнее их женам, сестрам, родителям, писатель Виталий Носков назвал свою документальнохудожественную книгу «Спецназ.
К 60-летию Вооруженных Сил СССР. Повесть об авиаторах, мужественно сражавшихся в годы Великой Отечественной войны в Заполярье. Ее автор — участник событий, военком и командир эскадрильи. В книге ярко показаны интернациональная миссия советского народа, дружба советских людей с норвежскими патриотами.
Заложник – это человек, который находится во власти преступников. Сказанное не значит, что он вообще лишен возможности бороться за благополучное разрешение той ситуации, в которой оказался. Напротив, от его поведения зависит многое. Выбор правильной линии поведения требует наличия соответствующих знаний. Таковыми должны обладать потенциальные жертвы террористических актов и захвата помещений.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.