За 7 лет от нищего до мультимиллионера. Магия богатства - [27]

Когда я вошел в онкологическое отделение, я подумал, что, вообще, чудо, если отсюда кто-то выходит живым. Стены были выкрашены в серый цвет, с потолка лился холодный свет флюоресцентных ламп. Врачи и медсестры много работали и с моим отцом, как мне кажется, они обращались мягко, — в конце концов, он был остроумный, симпатичный человечно, думаю, за годы, проведенные в борьбе со смертью и болезнью, их чувства притупились: можно сказать, они отстранялись от больных, просто чтобы быть в состоянии работать.

Я прошел в палату к отцу и увидел его белое как смерть лицо. Некоторое время он нормально сидел в постели, собираясь отпустить что-то бойкое в адрес одной из медсестер, но вдруг тяжело опустился на подушки. Взгляд его, устремленный в окно, застыл в неподвижности.

— Что с тобой? — спросил я.

— Он не уходит, лечение не помогает. Похоже, он одолел меня.

— Нет, папа, нет! — крикнул я. — Ты будешь бороться. Ради меня, ради мамы.

Мне кажется, он не ожидал от меня таких эмоций. Я придвинулся поближе и обнял его.

— Нет смысла, — сказал он. — К тому же я не

хочу быть вам обузой.

И вдруг я почувствовал, все в его жизни стало мне понятно. Все наши перепалки, споры, стычки — все это было не потому, что он пытался руководить мною. Это просто был его способ помочь мне. Всю жизнь он работал ради семьи, чтобы дать нам то, что, он думал, нужно нам. По-своему он старался делать то, что, по его мнению, должны делать хорошие родители — присматривать за сыном.

Он смотрел на меня так же, как и всегда, с выражением, которое я всегда истолковывал как презрение. Но теперь я понял, что оно было только насмешливым, потому что таким образом он пытался рассмотреть, разделял ли я то же чувство любви к нему, которое он испытывал ко мне.

Туман рассеялся, и через 25 лет я наконец смог увидеть, какой он замечательный человек. Его педагогические способности были ограничены, но он старался, как только мог, делать правильные вещи, хотя и забавным способом. Внезапно вместо «ненависти» за то, что он вмешивался в мои дела и пытался руководить мною, я понял, что люблю его за помощь, поддержку и советы, которые он всегда находил для меня.

— Папа, ты заботился о нас всю свою жизнь, теперь наша очередь позаботиться о тебе. Мы победим эту дрянь — все вместе.

Мы крепко обнимали друг друга, и я почувствовал, что его слезы промочили мне рубашку на плече. У меня из глаз тоже закапали слезы. Мы сидели так довольно долго, не желая нарушать этот момент, пока, наконец, не вошла санитарка с обедом. Излияние чувств помогло, но я видел, что в нем появилось что-то новое, чего я раньше никогда не ощущал, и я понял, что он примирился с самим собой, наводит порядок в вещах, заканчивает все дела. Но для меня это не подходило. Теперь, когда я обрел отца, которого любил, я был не готов с ним расстаться так скоро.

Мой разум работал очень четко — этот РАК не заберет у меня отца!

Мне просто было необходимо составить план действий.

Я мерил шагами помещение приемного покоя и буквально налетел на какого-то человека и сбил его с ног. Кофе его разлился по полу, и я принялся извиняться.

— Ничего, ничего, — успокоил меня он. — Ничто не может сегодня испортить мне настроение. У меня сегодня пятая годовщина!

— Пятая годовщина? — повторил я, все еще пытаясь салфеткой промокнуть кофейные пятна, оставшиеся на его рубашке.

— Да, пять лет прошло, с тех пор как я вылечился от рака. Я здесь сегодня, чтобы сдать некоторые анализы: нужно удостовериться, что все чисто. Но я знаю, что все в порядке, — я десятки лет уже не чувствовал себя таким здоровым.

— Поздравляю! — произнес я с искренним восхищением. — А можно спросить, рак чего у вас был?

— Он был здесь, — сказал человек, указывая себе на горло.

Горло! То же самое, что у моего отца, — и вот передо мной живое доказательство того, что рак можно победить.

— Какое совпадение, — сказал я, просияв. — А можно попросить вас об одолжении?

— Конечно, — отвечал он, улыбаясь, как мне показалось, еще шире. Чтобы так улыбаться, нужно действительно быть счастливым от того факта, что ты жив.

— Есть один человек, с которым я хотел бы, чтобы вы встретились.

После уговоров и умасливания дежурная сестра разрешила отцу и моему новому другу остаться на ночь в одной палате, и уже вскоре приветливость отца и радость жизни этого человека разговорили обоих так, как будто они были давними приятелями. Время посещений закончилось, и я отправился домой в полном убеждении, что Вселенная на моей стороне и Закон Всеобщей Сходимости снова работает на меня.

На следующее утро мой новый друг покинул больницу, но тот импульс, который он передал моему отцу, сохранился. Отец сидел в кровати, попивал апельсиновый сок, пил травяной настой, который я оставил ему, проклиная его за противный вкус, и остроумно комментировал действия хорошеньких санитарок Видно было, что он снова обрел волю к жизни.

Мой новый друг оставил мне записку следующего содержания: «Если вам снова понадобится моя помощь, позвоните по этому телефону». И я звонил, звонил много раз в течение всех последующих месяцев борьбы. Даже не ради отца — он был полон решимости бороться, но ради себя, чтобы набраться силы, мужества и целеустремленности от этого совершенного странника, которого Вселенная послала мне в самый критический момент.