Южный ветер - [75]
«Вообще-то, вопрос ясен как Божий день, — решил он. — Всё сводится к тому, стал ли я христианином в большей или в меньшей мере?»
И как бы надеясь найти ответ на эту загадку, он, словно сидящий в гнезде орёл, окинул взглядом широкий горизонт, морской простор, уходящий ввысь, чтобы, повинуясь магическим прикосновениям вечера, воссоединить своё существо с пурпурным куполом небес.
Силы природы, как у них в подобных случаях водится, никакого ответа не дали.
И всё же, когда лишившийся полуденной жгучести влажный южный ветер как бы в тёплой ласке скользнул, заставляя раскрываться все поры, по щеке мистер Херда, бескрайняя ширь дохнула на него ощущением радостного всеприятия — вольности и веселья.
ГЛАВА XXII
И вот теперь, на солнечной заре, епископ снова купался. Восхитительное занятие. Этот телесный контакт с природой явно шёл ему на пользу. Африка подорвала его здоровье. А на Непенте он снова помолодел, снова ощутил себя способным проказничать и веселиться. Мускулы приобретали былую упругость, прежний вкус к жизни возвращался к нему. Не оставалось ни малейшего сомнения в том, что здоровье его быстро шло на поправку.
Бултыхаясь с восторгом земноводного существа в тёплых волнах, он, казалось, забывал о не покидавшем его в последние дни чувстве тревоги. Как приятно, отдаваясь умиротворяющим голосам моря, вдыхать резкий солоноватый воздух, плыть беспечным Левиафаном по синей безбрежности; как приятно быть живым, просто живым.
Скоро на остров обрушится новый жаркий и липкий день. И отлично. Сирокко, на который имели все основания жаловаться ветераны Непенте, покамест ничем ему не навредил. Совсем наоборот. Тело епископа словно расправлялось под влажными прикосновениями ветра, как под струёй воды раскрывает свои лепестки иссохший цветок. В Африке все его мысли и силы были направлены к одной цели. Здесь горизонты его расширились. Новые интересы, новые ощущения, казалось, лежали на Непенте в бездействии, поджидая его. Никогда ещё он не чувствовал себя таким проницательным, таким открытым для новых духовных впечатлений, таким восприимчивым к естественной красоте.
Распростершись в безмолвном экстазе поверх колеблющейся стихии, он наблюдал, как воздух впивает утреннюю дымку. Неохотно и неуследимо клочья её покидали свою водную обитель и, исподтишка подгоняемые солнцем, призрачными стайками уходили вверх, к небу, как будто манимые некой рукой. Они взбирались по рыжеватым утёсам, обрывками хлипкой кисеи цепляясь за их вершины, норовя украдкой устроиться во влажных расщелинах, где ещё медлили останки ночных тайн. Такая процессия элегантных привидений сплетающихся, принимая грациозные позы, уносилась в небо каждое утро. Наблюдая за их призрачно веющими поверх скал сквозистыми одеяниями, он начинал понимать язычников прежнего времени, видевших в этом волнообразном взлёте ничто иное, как морских нимф, Атлантид, дочерей некоего безмятежноочитого бога Океана, поднимающихся, чтобы встретиться на холмах с подругами их игр, с Ореадами.
Перед ним расстилался самый дикий участок непентинского берега. Очертания его внушали мысль не столько о действии земных сил, сколько об изломанном катаклизмами, выжженном лунном ландшафте — творении какого-то горячечного демона. Скользя по берегу, взгляд не встречал ничего, кроме иззубренных, устрашающе высоких утёсов, изломанных ущелий и трещин, которым палящее пламя придало фантастические очертания и которые, переплетаясь, спадали туда, где в населённых чудовищами гротах дремала вода.
Только один признак присутствия человека виднелся вдали — белая вилла. Примостившаяся на светло-лиловом трахитовом мыске, она сверкала и вспыхивала под лучами солнца, как самоцветный камень. Эту виллу он знал: в ней жила госпожа Стейнлин. Взглянув в ту сторону, он вспомнил, что обещал на следующей неделе прийти на пикник, который она устраивала сразу после празднества в честь Святой Евлалии и на который был приглашён весь Непенте. Ниже виллы, у самого края воды мелькали крохотные красные точки.
Это ещё что такое?
Ну да, конечно! Даже на таком расстоянии в искорках можно было признать рубахи Священных шестидесяти трёх, облюбовавших это, нельзя сказать чтобы очень уединённое место для купания и решительно безразличных к любопытствующим взглядам — или смирившихся с ними. Мистеру Херду, среди прочих, также доводилось наблюдать за их водными увеселениями.
Мессия в этих забавах участия не принимал — мешали возраст и всё возраставшая немощь; сверх того, говорили, что в последнее время его одолевали позывы извергнуть из себя некое новое Откровение, — с которым острову предстояло познакомиться как раз этим утром. Но остальные московиты с удовольствием сходились сюда в утренние часы для совершения очистительных летних обрядов — белокожие отроки и девы, матроны и почтенные старцы, все сплошь голые, как Адам, плескались в водах солнечной бухточки, поедали, будто баснословные Ихтиофаги, сырую рыбу и крабов, целовались, возносили хвалы Господу и расчёсывали друг дружке длинные русые власы. Госпожа Стейнлин, поневоле, если не по свободному выбору ставшая свидетельницей их патриархальных забав, не снисходила до препирательств с пустыми людьми, ради удовлетворения нездорового любопытства собиравшимися на этом же пляжике под тем предлогом, что тут-де можно замечательно повеселиться и вообще увидеть одну из достопримечательностей Непенте. То есть, это она теперь не снисходила. Так было далеко не всегда. Многое переменилось с тех пор, как на острове объявился Пётр Великий. В те невозвратные времена воспитанная в правилах лютеранства госпожа Стейнлин, не скупясь на выражения, кляла столь откровенные проявления животного начала. Ныне же душевная дружба с красавцем-апостолом открыла ей мистический смысл происходящего. Земная любовь чем-то неземным овеяла её душу. Завеса пала, теперь за внешним обличием она прозревала Символическую Потусторонность. Глубоко проникнув в её сокровенный смысл, госпожа Стейнлин говорила теперь, что зрелище это вызывает в сознании картины Века Невинности, в который мир был ещё юн…
Роман «Над Неманом» выдающейся польской писательницы Элизы Ожешко (1841–1910) — великолепный гимн труду. Он весь пронизан глубокой мыслью, что самые лучшие человеческие качества — любовь, дружба, умение понимать и беречь природу, любить родину — даны только людям труда. Глубокая вера писательницы в благотворное влияние человеческого труда подчеркивается и судьбами героев романа. Выросшая в помещичьем доме Юстына Ожельская отказывается от брака по расчету и уходит к любимому — в мужицкую хату. Ее тетка Марта, которая много лет назад не нашла в себе подобной решимости, горько сожалеет в старости о своей ошибке…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Цикл «Маленькие рассказы» был опубликован в 1946 г. в книге «Басни и маленькие рассказы», подготовленной к изданию Мирославом Галиком (издательство Франтишека Борового). В основу книги легла папка под приведенным выше названием, в которой находились газетные вырезки и рукописи. Папка эта была найдена в личном архиве писателя. Нетрудно заметить, что в этих рассказах-миниатюрах Чапек поднимает многие серьезные, злободневные вопросы, волновавшие чешскую общественность во второй половине 30-х годов, накануне фашистской оккупации Чехословакии.
Настоящий том «Библиотеки литературы США» посвящен творчеству Стивена Крейна (1871–1900) и Фрэнка Норриса (1871–1902), писавших на рубеже XIX и XX веков. Проложив в американской прозе путь натурализму, они остались в истории литературы США крупнейшими представителями этого направления. Стивен Крейн представлен романом «Алый знак доблести» (1895), Фрэнк Норрис — романом «Спрут» (1901).
В настоящем сборнике прозы Михая Бабича (1883—1941), классика венгерской литературы, поэта и прозаика, представлены повести и рассказы — увлекательное чтение для любителей сложной психологической прозы, поклонников фантастики и забавного юмора.
Чарлз Брокден Браун (1771-1810) – «отец» американского романа, первый серьезный прозаик Нового Света, журналист, критик, основавший журналы «Monthly Magazine», «Literary Magazine», «American Review», автор шести романов, лучшим из которых считается «Эдгар Хантли, или Мемуары сомнамбулы» («Edgar Huntly; or, Memoirs of a Sleepwalker», 1799). Детективный по сюжету, он построен как тонкий психологический этюд с нагнетанием ужаса посредством череды таинственных трагических событий, органично вплетенных в реалии современной автору Америки.
Свой единственный, но широко известный во всём мире роман «Вели мне жить», знаменитая американская поэтесса Хильда Дулитл (1886–1961) писала на протяжении всей своей жизни. Однако русский читатель, впервые открыв перевод «мадригала» (таково авторское определение жанра), с удивлением узнает героев, знакомых ему по много раз издававшейся у нас книге Ричарда Олдингтона «Смерть героя». То же время, те же события, судьба молодого поколения, получившего название «потерянного», но только — с иной, женской точки зрения.О романе:Мне посчастливилось видеть прекрасное вместе с X.
В этой книге впервые публикуются две повести английского писателя Дэвида Гарнетта (1892–1981). Современному российскому читателю будет интересно и полезно пополнить свою литературную коллекцию «превращений», добавив к апулеевскому «Золотому ослу», «Собачьему сердцу» Булгакова и «Превращению» Кафки гарнеттовских «Женщину-лисицу» и историю человека, заключившего себя в клетку лондонского зоопарка.Первая из этих небольших по объему повестей сразу же по выходе в свет была отмечена двумя престижными литературными премиями, а вторая экранизирована.Я получила настоящее удовольствие… от вашей «Женщины — лисицы», о чем и спешу вам сообщить.
Герой романа, чьи жизненные принципы рассыпаются под напором действительности, решает искать счастья в чужих краях. Его ждет множество испытаний: нищета, борьба за существование, арест, бегство, скитания по морям на пиратском судне, пока он не попадет в край своей мечты, Южную Америку. Однако его скитания на этом не заканчиваются, и судьба сводит его с необыкновенным созданием — девушкой из подземного мира, случайно оказавшейся среди людей.
Роман известной английской писательницы Джин Рис (1890–1979) «Путешествие во тьме» (1934) был воспринят в свое время как настоящее откровение. Впервые трагедия вынужденного странничества показана через призму переживаний обыкновенного человека, а не художника или писателя. Весьма современно звучит история девушки, родившейся на одном из Карибских островов, которая попыталась обрести приют и душевный покой на родине своего отца, в промозглом и туманном Лондоне. Внутренний мир героини передан с редкостной тонкостью и точностью, благодаря особой, сдержанно-напряженной интонации.