Южный Крест - [17]

— М-м-м!..

Три женщины с изяществом, почти на полу, расположились в полумраке малой гостиной Иркиного дома, сплошь увешанной картинами очень крупного размера. Картины эти были написаны Анжелой еще в бытность ее в Австралии. Причастившись духовной жизни сестры хотя бы и косвенно, окружая ее неутомимой заботой и самозабвенной услужливостью в часы, когда Анжела творила, Ирка была награждена, став, до некоторой степени, совладелицей творческого наследия. Она, не поскупившись, одела полученные картины в монументальные и, к слову сказать, чрезвычайно дорогие рамы. С трепетом и нежностью она посвящала новых слушателей в разнообразные истории их создания. Была, впрочем, еще одна небольшая причина, почему картины эти составляли даже как бы предмет гордости: помещенные на стены, они безошибочно определяли Иркину социальную принадлежность — может быть и не на самом верху, но гораздо солиднее многих прочих.

В гостиной загадочно горели свечи, на столике медленно тлела сандаловая палочка, источая удушливый, томный запах. Света, остро наслаждаясь минутой, сияющими глазами выглядывала из глубочайшего кресла, потягивая какой-то крепкий и божественно вкусный напиток. Ирка поместилась у ног сестры, а Анжела, как обычно раскинувшись в позе восточного владыки, не торопясь, развивала свою мысль:

— Я нашла колдуна, он дикий, почти не понимает нормальную речь, но чувствует тонкость мира, меня в этом мире. Я читала ему эзотерические книги. У меня развитые способности, сенситивная аура, и это, девочки, иногда так трудно…

— Да, да! — влезла Ирка.

— …Необыкновенно трудно иметь такую чуткость… — протянула ее сестра низким голосом, и Ирка легко ушла в тень, — …мои чувства переживают стресс слишком часто. Вот я и говорю, он дикий, глаза горящие, столько тела, девочки, слишком много тела для меня. Это не совсем уже духовно. Душе надо что-то тоньше, неуловимее… Больше изящества, больше музыки… В общем, мы с ним хорошо стакнулись!

— А-н-ж-е-л-а! За тебя и за Старый Год! — восторженно закричала Ирка. Чокнулись.

— Я бы тоже хотела, чтобы много тела… — безгрешно прошептала Света. Анжела, вы обещали фотографии мексиканские показать.

— Да, дорогая, на столике альбом.

Света принесла роскошный фолиант.

— Ну, он не совсем чиновник, — протянула она почтительно и зависимо, осторожно перелистывая страницу, — в общем очень интересный мужчина…

— Первый муж Анжелы был посол. — Ирка твердо посмотрела на подругу.

— Да, да ты мне говорила! — восхищенно пролепетала та. — А он душка, кого же он напоминает… а! — Никиту Михалкова! Кот! Котик! Душечка, мур-мур — это и мой стиль! Он сказал президенту шутку: "Россия — баба, и ей нужен мужик"! Чувствуется, что он мужчина нашего круга, правда?

Женщины оживились.

— У Анжелики отличный вкус! — преданно воскликнула Ирка.

— И фильмы у него, — продолжала Света, — тоже такие тонкие, как хороший костюмчик…

— …Вы, детка, делаете успехи!

— …Да… сидит удобно, нигде не жмет и пройтись в нем не стыдно!

— Ха-ха-ха!

В дверях появился Шустер, бегло оглядел собравшихся. "Такая сухая и загорелая. Потасканная, правда, изрядно, но ничего телка", — подумал он об Анжеле и сказал с сальной фамильярностью:

— Вы такая скромная и роскошная одновременно, вы все можете себе позволить!

Она взглянула из-под тяжелых век как будто любезно, но с оттенком такого чувства, что глаза его мигнули, и он продолжал чуть-чуть торопливей:

— Я с вашим сынком поговорил — такой интеллигентный юноша, но почему он только на английском отвечает?

— Он с самого приезда из России, в свои одиннадцать лет, наотрез отказался по- русски разговаривать. Не буду, говорит, и знать этот язык не хочу. И, действительно, как отрезало!

— Да… — пропела Света восхищенно, — как развитые дети все рано понимают!

— Мой мальчик — незаурядная личность, он все интереснее и интереснее становится, — Анжела меланхолически оглядела потолок.

— Вот именно! — поддакнула Ирка и повернула Шустера к двери: — Иди, не бросай их одних.

Из телевизора послышались вопли: "Рождественская Распродажа! Х-мас!!! Х-мас!!!" (популярное сокращение от англ. Christmas — Рождество)

"Что там, интересно? Юбочки, ничего себе, — промелькнуло у Светы в голове, — только причем здесь Иисус Христос? Странно как-то… Анжела платье удачно отхватила, с такой скидкой… А ведь верно — "настоящая москвичка", эта клуша из Ярославля сказала. Как сюда деревенщины попадают? Анжела бой-баба, не то что ты — клуша! Цепкая, всеми ногами в землю вросла, схватит что, водой не отольешь. Оторвешь — так с челюстями! Идет по жизни, как ураган, не то, что я. Я то на земле, то на небе… мамуля права.

Классная у Анжелы жизнь: еще в России вышла замуж за шведского посла. Конечно не совсем красавец, но через несколько лет он уже рассыпался, а она получила по нему от шведов пожизненную пенсию — три тысячи в месяц. И это чистыми! Три тысячи! Сделала взносы за два дома, жильцы платят, а тебе денежки текут. Да еще дома через пятнадцать лет в цене вырастут вдвое. Но она не такой человек, чтобы сидеть без интересного дела. Полугода не прошло, как подцепила где-то атташе по торговле, и теперь у нее денег куры не клюют, возит ее старикан по латиноамериканским странам.