Южный фронт - [5]

Но самолет снизился до самого критического уровня, а затем опустился еще ниже и в конце концов рухнул где-то в глубине острова среди джунглей. Мужчины замерли, ожидая взрыва. Однако прошла минута, а затем вторая и третья… А взрыва в джунглях так и произошло. Стали гадать, почему. Перевесило мнение старосты, что топливо в самолете было на исходе и взрываться было нечему. Тем временем замелькали фигуры взволнованных односельчан. Послышались призывные крики. Жены, дети, другие родственники и просто соседи высыпали на улицу, ожидая возвращения рыбаков. Отойдя от ступора, мужчины собрали отсортированный улов и двинулись в деревню.

Говорили они мало. А если говорили, то с плохо скрываемой дрожью в голосе. Кто про рыбный суп, кто про жаренную на костре рыбу. О самолете – ни слова, будто его и не было. Словно он привиделся всем в кровавом свете заходящего солнца. Так продолжалось до самой деревни. Навстречу выбежал парнишка лет восьми и, обращаясь к своему отцу, возбужденно заговорил об упавшем самолете: «Вон туда полетел! Такой огромный, как половина нашего острова! Так низко летел. Я видел в окнах людей. Они сейчас где-то там». Мальчуган кивнул в сторону джунглей. Отец неодобрительно посмотрел на сына и молча покачал головой. Рыбак давал сыну понять, что никто того слушать не будет. По крайней мере сейчас, когда солнце почти закатилось за горизонт, а темнота начала быстро укрывать собою остров.

Рыбаки, десятки раз выходившие в море без страха, тем не менее боялись бежать вглубь острова, да еще и на ночь глядя. Боязнь эта была порождена здешними религиозными суевериями. И когда у некоторых возникли робкие сомнения в оправданности этого страха, Габриэль Корсега заявил:

– Никто из нас не может пойти туда среди ночи. Там живут духи умерших. А они не очень любят гостей, особенно ночных! Тем более что эта машина уже наверняка потревожила их спокойствие!

Ослушаться старосту никто не смел.

3

Майор ВДВ Андрей Лавров в строгом соответствии с распорядком дня проводил с личным составом занятия по рукопашному бою. Будучи командиром батальона, он давно снискал себе славу настоящего командира. О таких в народе говорят – «слуга царю, отец солдатам». Майора не зря называли Батяней не только в его родной воинской части в Поволжье, но и в других частях, и даже в высших командных кругах. Лавров поистине прошел огонь, воду и медные трубы, но всегда оставался собой. Свои подвиги он никогда не афишировал. Скорее, был склонен помалкивать на этот счет или отшутиться, уводя разговор о своем геройстве в сторону. При этом в остальном он был честен и открыт, за что его солдаты любили и уважали, а начальство безмерно ценило.

На занятиях по рукопашному бою следовало поднатаскать бойцов на предмет выполнения некоторых приемов. Возможно, в каком-то другом батальоне комбат бы просто стоял или сидел в стороне и наблюдал, как с личным составом работают инструкторы. Здесь же дело обстояло иначе. Командир батальона не просто присутствовал на занятиях или контролировал их ход, а лично участвовал в тренировочных боях. Едва ротный, соблюдая уставные формальности, напомнил бойцам о важности отработки приемов рукопашного боя, Батяня остановил его. Комбат вышел на середину площадки, стал перед строем и, вглядываясь в лица десантников, заговорил с явным вызовом:

– Вот вы все уже отработали приемы боя со штык-ножом, примкнутым к автомату. А сможет ли кто-нибудь из вас отразить нападение противника, вооруженного саперной лопаткой?

– Так точно! – не сдержался уверенный в себе контрактник.

Лавров подозвал смельчака к себе и приказал снарядить его автоматом со штык-ножом.

Сам же взял саперную лопатку.

– Всем внимательно смотреть! – наказал он остальным. – После схватки разберете вместе с ротным ошибки. А то, что они у вашего товарища будут, не сомневайтесь.

Солдат и командир стали друг напротив друга.

– Ну, давай же, сынок. Нападай и, главное, не жалей меня, – дал добро Батяня.

Контрактник напрягся, готовясь к нападению. Крепко удерживая автомат, он сделал выпад и попытался нанести удар в живот. Комбат тут же плашмя ударил саперной лопаткой по стволу в районе газовой трубки со ствольной накладкой. При этом он отвел автомат в сторону, приподнял вверх и подвинул руку так, чтобы она оказалась под стволом. Солдат не успел опомниться, как следующим движением майор поднял автомат под углом чуть менее девяноста градусов. Левой рукой он ухватился за ствольную коробку и дернул автомат влево, заставляя противника потерять равновесие. Тот подал корпус в сторону, чтобы не дать вырвать из руки автомат. Однако майор правой рукой, не отпуская лопатку, заломил свободную руку нападающего и заставил контрактника рухнуть на землю. После этого Батяня имитировал удар саперной лопаткой по голове.

– Ты понимаешь, чем бы закончился этот бой, будь он реальным, – промолвил Лавров, помогая солдату подняться.

– Так точно, – хмуро ответил тот и покосился на сослуживцев. Все они с серьезными выражениями лиц продолжали внимательно следить за происходящим на площадке. На месте моментально поверженного контрактника вполне мог быть каждый из них.