Южнее реки Бенхай - [127]

А генерал уже излагал свою идею дальше:

— Мы располагаем, сэр, достаточной мощью, чтобы отбросить Вьетнам к каменному веку, чтобы предупредить других коммунистов, что их ожидает еще более мощное возмездие, если они не понимают, что такое Америка.

— Кого вы имеете в виду, генерал? — спросил Макнамара, чтобы немного отвлечь Хаммера.

— Всех, сэр. Россию, Индию, Японию, Германию…

— Позвольте, но какое отношение имеет к этому Индия, тем более наши союзники — Япония и Западная Г ермания?

— Это на всякий случай, сэр. Но, по правде говоря, они меня действительно мало интересуют. Сейчас для нас главное — показать свою мощь во Вьетнаме. Мощь тотального уничтожения противника. Именно это предложение я сделал в своей докладной записке: полное уничтожение жизненного потенциала на Севере Вьетнама и путем усиления вооруженных сил — превратить в безлюдные зоны, в пустыню, во что угодно, сэр, районы, где прячутся силы Вьетконга на Юге.

— А вы подсчитывали, генерал, во сколько нам это обойдется? Нам и так приходится оказывать давление на конгресс, чтобы получать ассигнования. Вы, наверное, встречали в печати, что нас, во всяком случае многих из нас, называют ястребами Пентагона. Ваша идея, разумная сама по себе, отвечающая нашим планам, может вызвать недовольство в обществе. Вы думали над этим?

— Думал. И считаю, что идти на поводу у людей некомпетентных или не понимающих, чем грозит нам поражение во Вьетнаме, будет исторической ошибкой, сэр.

«Этот человек с несколько ненормальной или обостренной психикой, может быть, плохо кончит, — подумал Макнамара, — но его мысль о том, как заставить Северный Вьетнам попросить пощады, не лишена основания».

— Я доложу о ваших идеях, генерал, президенту, — произнес Макнамара, — а пока прошу вас изложить их в форме доклада конгрессу. Это должен быть небольшой по объему, но убедительный документ о необходимости увеличения ассигнования армии. Я вижу, у вас достаточно материала для такого документа. Правильно я вас понял, генерал?

— Совершенно правильно, сэр.

— Вам будет достаточно времени, — Макнамара полистал календарь-памятку, — допустим, семь дней для этой, скажу откровенно, сложной работы?

— Достаточно, господин министр, — не задумываясь, ответил генерал, — постараюсь сделать это и убедительно, и быстро.

Через несколько дней Макнамара встретился с Джонсоном, имея в своей черной папке хорошо составленный и отредактированный доклад конгрессу. Он рассказал о своей беседе с генералом Хаммером и вкратце познакомил с составленным им докладом, который, судя по настроению президента, слушавшего Макнамару с большим вниманием, произвел впечатление.

— Этот Хаммер, — сказал Джонсон, когда Макнамара кончил говорить, — действительно хаммер [27]. Бьет, как по наковальне, и по своим и по чужим, — улыбнулся президент собственному каламбуру. — А смысл в его рассуждениях есть, и немалый. Как ты думаешь, Боб? Хотя что я спрашиваю? Если бы ты не был согласен, ты и не упомянул бы об этом.

— Да, это так, господин президент. Видимо, нам действительно надо кое-что изменить, скорректировать. Время — категория изменчивая. И к старым теориям надо относиться с этих позиций.

— Полагаю, что твой штат полнозвездных генералов, Боб, должен поворочать мозгами. Нагрузи их на всю мощность, пусть думают, но не слишком долго. Да, Боб, — как бы между прочим вспомнил Джонсон, — я получил приватное письмо от нашего друга Фрэнсиса. Он пишет очень мрачно и о положении вокруг базы, и даже о своем будущем. Говорит, что если не принять мер, то база может не выстоять. Будто его все время атакуют коммунисты. Контингент войск, имеющийся в его распоряжении, не может справиться с беспрерывными, очень коварными и не поддающимися прогнозу нападениями Вьетконга. Неужели ничем нельзя помочь ему? — спросил президент, пристально глядя на Макнамару.

«Значит, — быстро проанализировал Макнамара, — президент еще не знает, что у Фрэнсиса новые неприятности». Направляясь к президенту, Макнамара не продумал до конца, как доложить об этом президенту, которого связывают слишком прочные и давние отношения с генералом Райтсайдом, — и отложил поиск ответа на мотом, когда увидит, какое настроение у президента. Как министр обороны, Макнамара располагал достаточно обширной информацией о каждом более или менее важном человеке в своем ведомстве. Для этого и существует специальная служба, которой располагают и государственный департамент, и Федеральное бюро расследований, и Центральное разведывательное управление. В самых тайных тайниках хранятся скрупулезно собранные досье об отношениях, сложных переплетениях родственных, финансовых, деловых связей, симпатиях и антипатиях сильных мира сего, которые могут иметь влияние не только на характер личного общения между людьми, но и на государственную политику, Макнамара знал, что Фрэнсис Райтсайд, принадлежащий к элите видных бизнесменов в Техасе, будучи еще совсем молодым, оказывал поддержку тоже молодому, только начинавшему свою политическую карьеру хозяину Белого дома. Став президентом, Джонсон приблизил Райтсайда к себе, сделав из него что-то вроде советника по материально-техническому снабжению армии. С согласия президента Фрэнсис Райтсайд был назначен строителем, а потом и командующим одной из крупнейших военных баз в Индокитае. И хотя «строительный генерал» не обладал ни знаниями, ни опытом командования крупными военными формированиями, он тем не менее продолжал занимать пост, для которого более подходящим был бы настоящий кадровый военный, каких немало в кабинетах Пентагона. Теперь, как видно, старый Фрэнсис рад бы был уступить свой престижный пост кому угодно, но президент об этом не заикался, а, наоборот, просил об оказании старому другу помощи. А чем ему можно помочь, когда, если говорить откровенно, у него есть все — войска, самолеты, вертолеты, танки? Ему сразу бы стало легче, если бы Вьетконг отказался от нападений на базу. Однако эта проблема была вне компетенции министра обороны США. Макнамара прокрутил несколько вариантов ответа президенту, чтобы найти мягкую форму сообщить о том, чего тот еще не знал: на базе случилось чрезвычайное происшествие.