Южная страсть - [10]

— Графиня знает?

— А ты как думаешь? — Руки Софи сжались в кулаки. — И вообще, откуда ты узнал?

— Это тебя больше всего интересует?

Она не могла прочитать его мысли. В его голубых глазах, странных и замораживающих, не было эмоций.

— А чем я должна интересоваться?

— Как же твой банковский счет, который в плачевном состоянии? Передать десять тысяч фунтов совершенно незнакомому человеку! Ведь ты не знаешь Федерико Альваре и все-таки отдала ему деньги. Так?

У Софи не нашлось ответа. Она смотрела на Лона, и ее ногти впивались в ладони.

— Ты запросила бразильскую визу, — продолжал Лон. — Федерико купил для тебя билет на самолет.

Билеты были на двадцать шестое декабря. Так решил Федерико. И он же купил билеты.

— Почему бы мне не попутешествовать в праздники? Я нигде не была с тех пор, как умер Клайв.

— Клайв умер в Бразилии.

— И поэтому мне запрещено бывать в этой стране?

— Да, если ты намерена приехать в пригород Сан-Паулу, где он умер.

Софи выдержала взгляд Лона.

— Есть что-то, чего я не знаю о его смерти? Ты мне чего-то не сказал? Ведь это ты отправлял его тело в Англию.

— Я помогал с организацией похорон. Но вот твой добрый друг Федерико работал с Клайвом в Бразилии. Ты не расспрашивала Федерико о том, как умер твой муж? Я не сомневаюсь, что сеньор Альваре знает… кое-какие подробности.

— Он знает в Сан-Паулу людей, которые, возможно, смогут мне помочь. Он обратился к частному детективу.

Лон слегка улыбнулся.

— Федерико нанял частного детектива?

— А почему бы и нет? — Софи вскинула подбородок.

— Потому что ему нельзя доверять. Он опасен…

— А ты — нет? — Софи вспыхнула, не в силах сдержать гнев. Алонсо может быть не менее страшным, чем Федерико… А то и еще страшнее.

— Ты даже не понимаешь, что такое опасность, muсeca, и у Альваре полное преимущество перед тобой, раз он запросил с тебя десять тысяч фунтов на поездку.

— Половина этих денег — на дорогу, вторая половина — на частное расследование.

— Дорога до Бразилии стоит не пять тысяч фунтов, и если ты хочешь, чтобы кто-нибудь познакомил тебя с местностью…

— Это моя поездка, — яростно перебила его Софи. — Это мои знакомства, мои планы. Я жила в Южной Америке. Мне в какой-то мере известны опасности путешествий. Что такое десять тысяч фунтов, если поездка принесет мне покой? Десять тысяч фунтов — ничто для тебя. Они ничего не решают в твоем мире.

— В моем мире. — Лон рассмеялся негромким недобрым смехом и подошел к столику на колесах, на котором стояли ирландские хрустальные графины с виски и бренди, и плеснул себе порцию в высокий стакан. — Что ж, ситуация зеркально переменилась, верно? Поразительно, что могут с нами сделать десять лет.

Из-за закрытых дверей библиотеки доносились музыка и смех. Должно быть, гости уже танцуют: балы графини Уилкинс проходят по одному сценарию.

— Тебе повезло, — резко сказала Софи и прижала руки к бокам.

— Везение тут совершенно ни при чем. Это работа. — Он взболтал содержимое стакана, быстро глянул на янтарно-золотистую жидкость и устремил взор на Софи. — Упорный труд.

Везение ли, труд ли, но у него миллионы. Миллионы фунтов стерлингов в драгоценных камнях. Лону принадлежит одно из крупнейших в Южной Америке месторождений изумрудов.

Одна бровь Лона приподнялась. Голубые глаза буравили Софи.

— Скажи мне, если бы пять лет назад я был «неприлично богат», ты вышла бы замуж за меня, а не за Клайва?

Сердце Софи упало. Она сделала над собой усилие, чтобы сдержать гнев, не видеть насмешку в его пристальном взгляде, и стала смотреть на белый шрам, тянущийся от уголка глаза к скуле.

— Я вышла замуж за Клайва не из-за денег.

Возле глаз Лона собрались морщинки, однако он не улыбался.

— У него их не было, ведь так?

— Он считал тебя лучшим другом. Он восхищался тобой, был готов целовать землю, по которой ты ходил.

— Избавь меня от представлений, дорогая. Может быть, ты и была женой Клайва, но я знал его лучше, чем ты. Он не был восторженным. Близко не был.

Зловещий человек. В эту минуту Софи ненавидела его.

— Уезжай. — Она быстро подошла к двойной двери (блестящий красный шелк шуршал при каждом шаге) и распахнула ее. — Я передам графине твои извинения. Она будет жалеть, что ты так рано уехал, но увы, дела не терпят.

Лон неподвижно стоял у камина.

— У меня нет неотложных дел.

— Я хочу, чтобы ты уехал! Я не потерплю, чтобы ты унижал моего мужа в его же доме.

— Этот дом ему никогда не принадлежал. Это дом его матери, тогда как Хамфри-хаус был собственностью его отца. Это тебе придется признать. У Клайва не было жилья в собственности.

Краска выступила на щеках Софи, и она почувствовала, что самообладание изменяет ей.

Это всего лишь Алонсо, резко напомнила она себе, варвар, невежа, пропащая душа, не отшлифованная должным воспитанием: ни его настоящий отец, ни мать не занимались им, а отправили в четыре года в пансион.

И все же каких-то десять лет назад он был одним из ее лучших друзей, они открыто разговаривали обо всем на свете — о любви, о жизни… о сексе. О том, какое будущее их ожидает. О том будущем, в которое они верили тогда.

Что ж, будущее пришло, и оказалось, что оно не имеет ничего общего с мечтаниями тех дней.