Южная страсть - [37]

— Получше, — сказала Салли Энн.

— Тише, меньше головной боли, сплетен, суеты, — добавила тетушка Эм и засмеялась. — Временами тут совсем тоскливо, но мы всегда могли собраться с соседями, устроить танцы, пойти на речку на пикник и нажарить там рыбы. Родственники приезжали и оставались на несколько дней, а иногда и недель, и конечно, праздновались свадьбы, рождения детей. Нет, я бы не поменялась с этими городскими дамами ни за что на свете. Я любила работать в саду, следить за курами, наблюдать, как приходят и уходят времена года — и до войны, и сейчас люблю.

— У вас это звучит почти как — нет, не в первобытные времена, скорее, как во времена первых переселенцев.

— А почему бы и нет? Когда я приехала сюда, еще девочкой, тридцать пять лет назад, так оно и было. Это была граница. Мы приплыли в Новый Орлеан из Джорджии, затем пароходом двинулись вверх по реке. У речной пристани мы сложили все, что у нас было, в фургоны, запряженные быками, включая огромный шкаф моей мамы и кровать с балдахином, которая досталась ей от бабушки, и потащились в самую глушь. Мой отец купил землю к северу отсюда, хороший пойменный чернозем, но он расчистил ее сам и сам сложил сруб из бревен, позднее построил большой деревянный дом. Вокруг были медведи, волки, пантеры, а до ближайшего врача надо было ехать тридцать миль. Когда я вышла замуж за Джеймса Тайлера, мы переехали в Гранд-Экор, и я подумала, что приехала в город. Но большой разницы на самом деле и не было.

Муж тетушки Эм погиб, когда пытался на коне переправиться через Ред-Ривер в наводнение; это Летти уже знала. Мать Рэнни умерла от туберкулеза, когда он был маленьким. Вместо того чтобы вернуться в родительскую семью после смерти мужа, тетушка Эм приехала, чтобы взять на себя заботу о Рэнни, отказавшись от собственности мужа в пользу двоих его братьев. Потом отца Рэнни сразил удар во время разгоряченного спора о расколе между Севером и Югом. В тот год началась война. Когда Рэнни ушел в армию, а потом стал инвалидом, вся ответственность за управление хозяйством Сплендоры легла на плечи тетушки Эм.

— Это чудесно, как вы поддерживаете это место, добиваетесь, чтобы оно кормило всех, — сказала Летти.

— Не говорите этого, пожалуйста, Рэнни. Он помогает, как может, но ужасно себя чувствует оттого, что не может делать больше. Его беспокоит то, как я живу, как выглядит дом, изгороди, поля. Я вижу, он смотрит на все это иногда, как будто все вспоминает, и это разрывает мне сердце.

— Он много делает. Вчера я видела, как он пахал на муле на одном из дальних полей.

Салли Энн осторожно сняла перышко, приставшее ей к губе, прежде чем вступить в разговор.

— Да, а прошлой ночью у него были опять его головные боли.

— Нельзя ему ничего говорить, — вздохнула тетушка Эм. — Он просто не будет слушать. — Она повернулась к Летти. — Он внимательно слушает вас во время занятий. Я хочу сказать, как я благодарна вам за то, что вы тратите на него время и на Лайонела.

— И на Питера, — кивнула Салли Энн. Ее сын присоединился к занятиям, как только узнал о них.

— Это все действительно очень занимательно, хотя я не знаю, запоминает ли что-нибудь хоть кто-то из них. Им бы все шутить.

— Это очень хорошо для Рэнни, я знаю. Не только учеба, но и то, что вы так естественно разговариваете с ним. Многие не знают, как с ним себя вести, особенно девушки.

— Они либо проглатывают язык, — заметила Салли Энн, — либо болтают так, будто от этого зависит их жизнь. И то, когда они не могут найти предлог, чтобы не оставаться рядом с ним.

Пожилая женщина покачала головой:

— Так было не всегда.

— Конечно же нет! — Салли Энн улыбнулась, а глаза ее смотрели куда-то вдаль. — Половина красавиц округа сходили с ума по Рэнни до войны. А вы бы видели, как они стаями кружили вокруг, когда Брэдли впервые привез его, а он еще был без сознания. Его постель на метр была завалена затейливо расшитыми подушечками. Лайонела и Питера тошнило от всех этих печений и конфет, которые он был не в состоянии есть. Каждый день в доме приходилось вытирать пыль, потому что экипажи все подкатывали и подкатывали к подъезду, а девушки умоляли позволить только взглянуть на него. Но все это закончилось в ту же минуту, когда стало известно, что он не совсем в порядке.

— Не надо так говорить, Салли Энн. — В голосе тетушки Эм звучало раздражение. — Он всего лишь несколько медлителен.

— Да знаю я, знаю, извините, но от того, как с ним обращаются, можно стать полным идиотом.

— До этого ему далеко. — Летти сделала еще один стежок на подушке перед тем, как быстро глянуть на кузину Рэнни. Гневный румянец на щеках хорошо оттенял цвет лица Салли Энн. Она выглядела очень привлекательно, и ей еще не было тридцати. Странно, почему она снова не вышла замуж. А может, и не странно. Так много мужчин ее возраста не вернулись с войны. Более того, на Юге были склонны, по крайней мере Летти так слышала, рассматривать вдов как женщин, оставивших свои сердца в могилах. И это вдвойне трудно было преодолеть, если муж погиб на войне как герой, пожертвовавший своей жизнью ради обреченного прошлого. Однако нельзя было исключать, что симпатии Салли Энн отданы кузену, которого она так пылко защищала.