Южная пристань - [34]

А в башне не было никого, кто мог бы помешать моим изысканиям. Здесь не горели факелы: ни магические, ни даже обычные, что не мешало мне находить дорогу в слабом свете, струящемся из узких зарешеченных окошек. Поднимаясь по лестнице, я нашел еще одну ловушку — натянутую на уровне ног леску. Проверять, что будет, если за нее дернуть, мне не было никакой нужды.

Присутствия магии амулет не показывал. На этом сюрпризы кончились. Размышлять, что за маг не охраняет свое жилище охранными чарами, не было ни времени, ни желания.

Зато амулет разогрелся, когда я проходил мимо обитой узорной решеткой двери на пятом этаже. Что бы за ней не находилось, оно было волшебным.

И тут же, спускаясь сверху, с лестницы послышались голоса и не стройные шаги.

— Да вы даже не понимаете, что держите в руках, — гнусавил, видимо, маг.

— Как вам это досталось?

— Не ваше дело, ПарапЕтус. Лучше скажете, как его использовать.

Я нырнул в темноту ближайшего дверного проема и затаился.

— Первое — меня зовут ПарАпетус, второе — вы его использовать однозначно не будете. Он останется у меня.

Коридор озарился неверным светом заключенной в высокую стеклянную колбу свечи, и с лестничного проема завернули Губинов и ПарапЕтус. Насколько я успел заметить, прежде чем спрятал свою любопытную физиономию за дверным косяком, маг был на две головы выше Живоглота, но при этом вдвое уже. Хилость фигуры частично скрывало нелепое пурпурное с золотом платье и волочащийся по земле узорчатый плащ.

— Может быть, если в цене сойдемся, — прохрипел Живоглот.

— Я не собираюсь платить какому-то грязному… — взвился было маг, но что-то щелкнуло и он резко сменил тон. — Хотя всегда можно договориться на взаимовыгодных условиях.

Я не смог удержаться, чтобы не посмотреть, что же так напугало великого мага. Они оба стояли у зарешеченной двери, и Губинов держал перед носом

ПарапЕтуса ту самую рукоятку с трубкой, которой угрожал мне.

— И что же вы мне дадите за него?

— Выберешь несколько зачарованных предметов на свой вкус. — Сказав это, ПарапЕтус щелкнул длинными пальцами, и зарешеченная дверь со скрипом отворилась.

Живоглот вошел внутрь и еще полчаса я слышал его возгласы: «А это что?» и негодования мага: «Нет, только не это. Эта астролябия досталась мне от бабушки. Да и не к чему она тебе». Я все надеялся, что маг с ростовщиком не сойдутся в цене и один другого удавит, а я уж со своим эффектом неожиданности выйду на победителя. Но этого не случилось. Покупатель и продавец договорились и даже скрепили сделку звонким рукопожатием. Из сокровищницы мага потянуло сладковатым дурманящим дымом. Раздались уже куда более спокойные голоса:

— Так теперь, уважаемый ПарапЕтус, может быть расскажете, что это за штука.

— ПарАпетус.

— Прошу прощения.

Я навострил уши. Живоглот задал правильный вопрос.

— Ничего. Это, друг мой, как бы вам объяснить? Основная проблема при путешествии по мирам, коих великое множество, заключается в сложности расчета правильного направления пути. И не каждый маг сможет попасть в нужный ему мир с первой же попытки. Но у каждого мира есть свой камень —

Камень Мира, Сердце Мира, как не называй. А это, помещенный в грубую оправу его осколок.

Губинов тихо присвистнул.

— Молчите, — оборвал его маг. — Каждый осколок стремится вернуться к

Камню Мира, при этом ему не важно, к какому именно. Понимаете, что это значит?

— Ну-у-у, — простонал Губинов.

— Ничего вы не понимаете. Камень мира — это маяк, к которому может найти дорогу любой, у кого есть Путевой амулет как этот. Владелец амулета может свободно путешествовать между мирами, в которых есть маяк. Представляете, какие открываются перспективы для торговли!

— Или для разбоя, — вставил Губинов.

«Или для воровства», — подумал я.

— Разумеется, им нужно уметь пользоваться, — быстро добавил ПарапЕтус, поняв свою ошибку. — Для вас он бесполезен. А я, наконец, смогу вернуться в родной Ашхорим. И нечего так скалиться, меня изгнали по ошибке.

Я понял, что пришла пора решительных действий. Маг мог в любую секунду раствориться в воздухе, унеся мой обратный билет в свой родной Ашхорим. Я заглянул в магическое хранилище всего на секунду, рискуя быть замеченным. И за эту секунду мой натренированный взгляд успел найти амулет, (маг болтал им, висящим на пальце, другой рукой потягивая из пузатого и блестящего кальяна), место положения лампы (она стояла на стопке толстых фолиантов, громоздящихся на резной деревянной полке) и то, что руки Губинова были заняты какими-то предметами, наподобие хрустальных графинов. Я закрыл глаза, давая им привыкнуть к темноте, достал из сапога маленький нож и совершил прыжок. Это был прыжок боевой пантеры, сильной и грациозной. Не раскрывая глаз, я метнул нож в лампу и, продолжая движение, оказался за спиной мага. Едва послышался звон разлетающегося в дребезги стекла, я разожмурился. Теперь на несколько секунд я был единственным, кто что-то видел в мрачном каземате без окон. Секунда и амулет оказался у меня, а я развернулся на пятках и дал деру. За спиной яростно по-медвежьи взревел Живоглот, маг ПарапЕтус слабым и возмущенным голосом вопросил: «Что происходит?» Я вылетел на лестницу и бросился вниз, когда над головой что-то грохнуло и разлетелось тысячей осколков, брызнула во все стороны зеленая жижа