Южная пристань - [31]

— Этот сукин сын, городничий задолжал мне кучу денег. Много я потратил на разработку плана, а вы все испортили, значит, должны компенсировать мне убытки. Я понятно изъясняюсь?

Чего уж не понять? Плати или умри. Ростовщиками не становятся, а рождаются.

— А поскольку вам, насколько мне известно, нечем расплатиться…

— А что если есть? — перебил я.

Живоглот явно не ожидал этого и потребовал показать. Меня отпустили, и тогда я извлек из потайного кармана этот странный медальон — мою предыдущую добычу.

Уж не знаю, на что прошлому заказчику была нужна эта безделица — граненый камень размером с миндальный орех был похож на рубин, но им не являлся, и заказчик не мог этого не знать. Висел он на дешевой медной цепочке.

Конечно, за него можно было бы получить пару серебряников, но не более того. И из-за этой безделицы на меня натравили всю стражу Хакиля.

Я снова вспомнил самую страшную погоню в моей жизни и свистящие стрелы, несущие смерть на остриях, и боль в спине, и падение в ледяную воду залива, мгновенно побагровевшую. И то, как вода вдруг стала теплой, и как я вынырнул уже не в Хакиле, а в совсем другом городе. И не было больше стражи, не было погони, не было даже раны.

Моего заказчика в этом мире тоже не было. И, насколько я успел заметить, люди здесь намного хуже разбирались в драгоценностях. Так что, вдруг ставший не нужным мне медальон теперь мог спасти мою шкуру.

Губинов выхватил медальон и оценивающе посмотрел на свет. Довольно хмыкнув, сказал, что с таким молодым человеком как я всегда приятно иметь дело и приказал своим шакалам меня вышвырнуть.

Итак, я оказался на пыльной улице незнакомого и странного города под названием «Южная Пристань». В кармане лежала горсть медных монет, которые, как оказалось, не многого здесь стоят. Мое нынешнее положение отличалось от положения трехдневной давности только тем, что я лишился бесполезной стекляшки и, что беспокоило меня намного больше, почти всего снаряжения. Грязный ростовщик оставил себе мой кинжал, набор дротиков для арбалета и коробку «ампул» с заклятьями, за которые я выложил в свое время (и в своем мире, конечно) огромные деньги. К счастью, громилы Живоглота обыскивали меня не слишком тщательно, можно сказать, порядка ради, и у меня остался нож в сапоге, набор бесполезных отмычек от наших хакильских замков, новые отмычки, полученные от Губинова, мини-дротострел «Шелест» и «кошка» к нему, специальная одежда и особый сюрприз на крайний случай.

В этом городе, в этом мире, за три дня я видел много чудес, о которых в

Хакиле не слыхивали слыхом. Я видел железные корабли без парусов и висящие в воздухе пузыри, поднимающие людей в корзинах, слышал гром среди ясного неба, по которому горожане сверяют часы, видел мир двойников, начинающийся за многочисленными стеклами в доме городничего, и видел себя по ту сторону стекла. При этом здесь было трудно найти приличную лавку алхимика или купить заговоренное оружие. Но как бы ни различались наши миры, в главном они были схожи, и этим главным были люди. Там и тут одинаковые мерзавцы. Я понял это на примере Живоглота. Не стоило, конечно, наниматься на работу не разведав обстановку, но когда ты оказываешься один в чужом мире… тут уж не до разведок. Каждый делает то, что умеет и имеет с этого свой навар. Я умел воровать, а моим наваром стал урок.

Пошатавшись по городу, сливаясь с толпой, я, наконец, нашел, что искал. Вычурная надпись над невзрачной дверью гласила: «Магия Марфы». Разумеется, сейчас у меня не было денег на новые заклинания, но ПОКУПАТЬ я ничего и не собирался. Каждый делает то, что умеет.

В лавке, наполненной ароматами благовоний, за столом сидела старая цыганка в разноцветных одеждах, обвешанная бусами и браслетами, что ель на день святого Маниша. Приопустив тяжелые веки она, покачивалась в такт слышимой ей одной музыке.

Я осмотрелся. На магическую лавку помещение похоже не было. Хотя и висели на стенах различные обереги, но было все какое-то показное. Письмена, не нужные знаки и узоры, аляповатые полотнища и вуали. В нашем мире за заклинание говорили его качества, а не красота оформления. Возможно, здесь было не так. И тут я заметил ЭТО. Дыхание от неожиданности сбилось, и ноги на несколько мгновений потеряли способность двигаться. В углу на сафьяновых подушках возлежал сам Отэри — призрак ночи в обличии огромной черной собаки. Видимо, он спал, но мой приход его разбудил. Пес приоткрыл один глаз, загоревшийся красной звездой, и тихо утробно зарычал.

— Тихо, Друг, дай ему шанс, — обратилась женщина к псу, и тот послушно замолк. — Садись, Даген, садись. Давно жду, — произнесла колдунья, не удостоив меня взглядом.

От неожиданности я действительно сел прямо на ковер.

— Можешь не озираться в поисках поживы. Я не колдунья, а гадалка, — сообщила она будничным тоном. — Хорошего колдуна в нашем мире днем с огнем не сыскать, не то что в вашем. Хотя, есть тут один средней руки ворожей. Он в своем мире был из худших, может, поэтому сюда и перебрался.

Здесь-то процветает на простеньких заклятьях. Конкуренцию мне наводит.

Я, было, раскрыл рот, чтобы что-то сказать, но гадалка Марфа подняла руку.