Южная Грань - [19]

- А какие у неё ноги! - Подхватил Милф, гогоча.

- Тощие! - Прыснул Маретти, и девочки засмеялись.

Амельера...

- Два месяца всего прошло. - На пару минут голос Милфа поутих. - Но вот! Приз! Её величество вернула нам нашу честь! Мы снова делаем свое дело, но уже не как враги и предатели!

Стижиан улыбнулся, взялся за кружку, но рука обнаружила её неприлично легкой - пустой. Рядом засуетился хозяин, и её тут же наполнили вновь.

- А что за праздник сегодня? Зачем пожаловали в Ньебель?

- Ой, да это целая история! - Маретти хрюкнул, щелкнул пальцем, и ему принесли ещё выпивки - куда уж больше пить то? У него уже и глаза покосились! У монаха! - Давеча, приехали мы по приказу, мол, замечены здесь церковные подстрекатели, мол, собираются горожан против правительства поднимать, против королевы настраивать.

- Чей приказ?

- Ну мы приехали, - он проигнорировал, или же не услышал вопроса, - и что вы думаете? Целый отряд молодых и старых послушников... Не инквизиторов, послушников! Богиня, ниспошли кару на их головы! И чем, думаешь ты, они ту занимались? Готовили восстание? Да какое там! Девочек обижали!

- Да-да! Говорят - нечестивые, грязные, противные Богине женщины, вы должны покаяться!.. И покаяния послушнички требовали бесплатного! И ясное дело их с их угрозами девочки отправили ведомо куда! Ха-ха. Ну и тогда, святые наши слуги Богини, взяли в руки молоты и факелы, и пошли сжигать бордели, а тут уже и мы приехали!

- Да, правда эти недоноски подожгли ещё и пару жилых домов, несколько магазинов... Да какой несколько, когда мы приехали добрая треть города горела! И подоспели мы как раз к тому ключевому моменту, когда эти олухи несли масло и факелы к этому трактирчику! Ну не гады, а?

Стижиан хотел было как-то это прокомментировать, но не смог слова выговорить внятно - язык заплетался, так что он продолжал по-глупому улыбаться и налегать уже и на вино - пьяному все равно.

- Ах вот почему вас так любезно принял хозяин заведения! - Девочки повернулись к нему и почти синхронно послали пять воздушных поцелуев.

Один из близнецов, Стижиан никогда не умел их различать, гаркнул что-то о том, что хорошему монаху все трактиры открыты, хозяин на это ответил чем-то о покорном слуге и неумело, но попытался театрально поклониться. Девочки смеялись, а напитки становились всё крепче. Стижиан совершенно забыл об утреннем корабле, а потом какая-то легкая фея потащила его за руку в комнату наверху, он отлично помнил, что ступеньки там были крепкие, но почему-то шатались как по волнам, и когда с него уже стянули новенький плащ и принялись расстегивать ремень, монах упал на кровать и крепко уснул.

- Так... - Почти шепотом протянул Милф.

- Я против. - Ответил Маретти.

- Почему? - Он вскинул брови.

- А что бы сделал ты, если бы проснулся от того, что два мужика нашего сложения кидаются тебя обнимать и хлопать по плечу? И не забывай, что если это - действительно он, то реакция будет на две проломленные стены.

- Твоя правда. А что делать то?

- Ждать пока проснется.

И они, сидя на полу рядом с кроватью, где дрых полуголый Стижиан, подперли головы левыми руками и уставились на дивное диво.

Они не видели Ветру одиннадцать лет. Так? Так. Семь с лишним лет назад его сожгли. Так? Так. О... Та истерика мастера Тео Ветру должна войти в историю, потому что в зале, где монахи обедали, в тот день стало одной колонной меньше. Они были на пепелище Ринеля, своими глазами видели что осталось от города, и помнят отлично, что Млинес, медиум, пыталась услышать голос духа Стижиана, но по её лицу потекли слёзы, и она молча зашаркала в обратную сторону от пепелища.

Он совершенно точно умер сель лет назад. Но...

- Это он. - Заключил Милф. - Посмотри на него. Он не выглядит на тридцать лет. На двадцать - да, ему как раз было где-то столько, когда он приехал в Ринель.

- Ага, а если смотреть с этого ракурса, то он просто вылитый Тео. Нет, правда! Сам взгляни!

- Тише, тише! Разбудишь ненароком! Я конечно никогда не видел его с похмелья, но кто знает!..

Тельце на кровати шевельнулось и снова замерло. Стижиан поелозил носом по желтоватой мятой простыне и приоткрыл один глаз, окинув взглядом трескающиеся от счастья лица братьев:

- С добрым утром! - Одним потоком прогремели голоса обоих.

Сын Тео сощурился, скривил морду, и глаза его снова закрылись. Он уснул.

Опохмеляться Стижиан отказался наотрез, и близнецы, как бы в поддержку своего авторитета перед только очухавшимися девочками, тоже решили бороться с головной болью самостоятельно, и вместо чего-то крепкого яростно налегали на крепкий черный чай и горячую выпечку, которую принесли в двух корзинах другие дамы. Все-таки проститутки как никто другой умеют быть благодарными.

Девочки не торопились уходить, особенно когда трое монахов, немного сонные, но все же бодренькие, сели за тот же стол и принялись разговаривать. Естественно, Милф и Маретти игнорировали все вопросы Стижиана, заставляя его рассказывать о том, что с ним случилось, что вообще произошло и было в Ринеле. Все присутствующие затаив дыхание слушали.