Ювелирная работа - [13]
— Я, в принципе, не против, врачи нам нужны, но на Центре вас вряд ли оформят, — сказала Алексу заведующая подстанцией после недолгих расспросов и беглого изучения документов.
— Почему? — удивился Алекс.
— Там не любят таких анамнезов, — смущенно улыбнулась заведующая. — После ординатуры по кардиологии и вдруг на «скорую».
— Я же вам всем объяснил. Мне в отделении работать скучно. Настоящего дела нет, одна писанина. А мне хочется приносить пользу…
— Лично я не против, — заведующая размашисто написала на заявлении Алекса «Согласна». — Но у них там свои тараканы. Желаю вам удачи!
В приемной главного кадровика Алексу пришлось просидеть около часа пока подошла его очередь. Ритм у Сестричкина был непонятный. Некоторые из оформляющихся выходили через две-три минуты, а некоторые задерживались минут на двадцать. Алекс попытался было завести знакомство с симпатичной секретаршей, но та смотрела таежным волком и на контакт не шла.
Сестричкин оказался совсем не таким, каким представлял его Алекс. Никакого начальственного величия и сановной суровости — суетливый лысый сморчок с жидкой бороденкой и подергивающейся щекой. На приветствие не ответил, присесть не предложил, документы смотрел с таким отвращением, будто ему использованную туалетную бумагу подсунули. Когда все просмотрел, не протянул папку Алексу, а просто швырнул перед собой на стол и спросил неприятным скрипучим голосом:
— Почему в стаже такой перерыв?
Алекс объяснил. Вопреки его опасениям, Сестричкин не стал углубляться в эту тему, видимо ответ его полностью устроил. Беда пришла оттуда, откуда Алекс ее не ждал. После того, как он сказал о своем желании приносить пользу людям и заниматься настоящим делом, Сестричкин поморщился и сказал:
— Не надо вешать мне лапшу на уши! Вы же прекрасно понимаете или вам уже объяснили, если вы не понимали, что с вашей подготовкой вам в московских больницах делать нечего. Поэтому вы решили пойти на «скорую», верно?
— А чем плоха моя подготовка? — удивился Алекс. — Закончил университет, прошел ординатуру…
— Какой университет?! — перебил Сестричкин. — Иркутский? И вы считаете, что этого достаточно для работы в Москве?
Алексу стало обидно за учебное заведение, в котором он никогда не учился.
— У нас хороший университет… — начал он, но Сестричкин снова его перебил.
— Был бы хороший, вы бы сейчас в Кардиоцентр бы устраивались, а не на «скорую»! Неужели вы думаете, что только вы один умный, а все вокруг дураки? Наберитесь мужества и скажите прямо, что вы хотите устроиться на «скорую», потому что никуда больше вас не берут!
«Проницательный гад, ничего не скажешь, — подумал Алекс. — Вот как с ним разговаривать — стоять на своем или признать, что мне действительно больше некуда деваться? Стоять на своем бесполезно — раз сразу не поверил, то и не поверит, только разозлится. Эх, была не была!».
— Да, вы правы, Валентин Валерианович, меня вряд ли возьмут на работу в московский стационар, и я это сознаю! — сказал Алекс, изображая лицом смущение.
— Я вас тоже не возьму! — отрезал Сестричкин. — На «скорой» и без вас хватает портачей. Можете быть свободны и пригласите следующего!
Алекс крепко стиснул зубы, стараясь удержать нехорошие слова, которые так и норовили сорваться с языка. Среди ювелиров города Братска слово «портач» считалось тяжелым оскорблением, которое обязательно нужно было обосновать, то есть сказать, где и как человек что-то напортачил, например — плохо закрепил камень или «сжег» изделие. А тут его обзывают «портачом» на третьей минуте знакомства, можно сказать ни за что, ни про что.
Молча выйдя из приемной Сестричкина, Алекс дал волю языку в коридоре. Стало немного легче и появилось желание выпить холодного пива, чтобы загасить пылавшее внутри пламя ярости. Желательно — под какую-нибудь рыбную закусь. Как человек, выросший на Ангаре, Алекс предпочитал рыбу всем прочим закускам. Но сперва нужно было сообщить заведующей подстанцией, что ей не стоит на него рассчитывать. Заодно можно и совета спросить. Вдруг получится устроиться на «скорую» в обход зловредного Сестричкина?
— Теоретически это возможно, — сказала заведующая. — Когда Валентин Валерианович будет в отпуске. Но в отпуск он уйдет не раньше второй половины сентября и не факт, что в то время у меня будут незакрытые врачебные ставки. К тому же, если ваше имя прозвучит на Центре из-за какой-нибудь жалобы, он сразу же вас вспомнит и отыграется по полной программе за то, что вы его обошли. Память у Сестричкина феноменальная, он помнит все и всех, а подобные действия расценивает как личное оскорбление.
— Иными словами, никаких шансов устроиться на «скорую» у меня нет? — полувопросительно констатировал Алекс.
— Ну почему же? — улыбнулась заведующая. — Шансы всегда есть. Вы можете устроиться на «скорую» в Подмосковье. Не возьмут в одно место, попробуйте в другое. Областная «скорая» централизована чисто формально, все кадровые вопросы решаются на местах. Платят там, конечно, меньше, и машины не такие, как у нас, но зато работа спокойнее, районы небольшие, гораздо меньше уличных вызовов и нет такого гнетущего контроля за каждым шагом, как в Москве. Короче говоря, везде есть свои минусы и свои плюсы. Если надумаете, то начните с Ретуева, это близко, сразу за Кольцом. Через год-полтора можете снова к нам попробовать устроиться, если захотите. При наличии скоропомощного стажа сделать это будет легче…
Эта книга предназначена для тех, кто не привык киснуть перед телевизором или зависать над смартфоном. Она для любознательных людей, которые готовы дать пищу уму, вспомнить давно забытое или узнать что-то новое. Эта книга – не учебник, не руководство и не задачник, а сборник бесед на химические темы. Форма подачи материала легкая и ни к чему не обязывающая. Каждая глава начинается с чего-то «отвлеченного», что на первый взгляд может вообще не иметь никакого отношения к химии, а затем разговор от отвлеченного переходит к конкретному.
Перед вами – один из самых увлекательных романов Андрея Шляхова. Холодный кафельный пол, угрюмые санитары, падающие в обморок студенты-медики. Бывалый доктор Данилов оказывается в морге, к счастью пока как сотрудник этого таинственного учреждения. Изнанка жизни патологоанатомов еще страшнее, чем видится нам, простым обывателям. Вперед, в царство Аида, только не оглядывайтесь и не закрывайте книгу – все самое интересное только начинается.
Много куда закидывала судьба доктора Данилова, но выступать в роли судебного эксперта ему еще никогда не доводилось. Впрочем, выступить ему так и не довелось, но он старался сделать все возможное для защиты несправедливо обвиненного коллеги… «Правосудие торжествует даже в тех случаях, когда у него нет для этого оснований», говорил Конфуций.
Кожно-венерологический диспансер — самое таинственное из всех медицинских учреждений. Здесь не задерживаются те, кто не умеет держать язык за зубами… Доктор Данилов думал, что нашел спокойную работу, но очень скоро понял, что он ошибся. Сифилис и гонорея излечимы, глупость — нет.КВД — это место, где надо всегда быть начеку. Стоит однажды расслабиться — и ты пропал. Но самое интересное в кожно-венерологическом диспансере — это не диагнозы, а причины заболеваний. Вот тут-то и начинается самый настоящий триллер с элементами комедии.
Склиф – это не институт и не больница. Это особый мир. Доктору Данилову посчастливилось» устроиться на работу в место, которое называют и «Кузницей здоровья», и «Фабрикой смерти», и «Главной помойкой Минздрава».Вы знаете, сколько существует способов самоубийства и что делают с несостоявшимися смертниками врачи? Что хуже – отравиться дорогим героином или дешевым нашатырем? Герои и подлецы, циники и святые…Некоторые говорят, что Склиф – это нечто среднее между бойней и церковью.Сколько можно продержаться в главном институте Скорой помощи Данилов не знал, тем более, после одного страшного случая.
Покидая Москву, доктор Данилов и представить не мог, в каких условиях ему придется работать в провинции. Ужас, ужас. Ужас и еще десять раз ужас — вот что такое сельская больница. Столичная медицина отличается от провинциальной ровно настолько, насколько Москва отличается от всей остальной России.Но, тем не менее, и здесь живут люди. Если попадете в Сельскую больницу, не спешите отчаиваться. Некоторым счастливчикам удается выйти отсюда живыми…
«Человек на балконе» — первая книга казахстанского блогера Ержана Рашева. В ней он рассказывает о своем возвращении на родину после учебы и работы за границей, о безрассудной молодости, о встрече с супругой Джулианой, которой и посвящена книга. Каждый воспримет ее по-разному — кто-то узнает в герое Ержана Рашева себя, кто-то откроет другой Алматы и его жителей. Но главное, что эта книга — о нас, о нашей жизни, об ошибках, которые совершает каждый и о том, как не относиться к ним слишком серьезно.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
15 января 1979 года младший проходчик Львовской железной дороги Иван Недбайло осматривал пути на участке Чоп-Западная граница СССР. Не доходя до столба с цифрой 28, проходчик обнаружил на рельсах труп собаки и не замедленно вызвал милицию. Судебно-медицинская экспертиза установила, что собака умерла свой смертью, так как знаков насилия на ее теле обнаружено не было.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!