Юстиниан. Великий законодатель - [66]

Можно с большой долей достоверности предположить, что Антонина не стала посвящать Велизария в тонкости своего плана (или сделала это в недостаточной степени) для успешного исполнения комедии, которую она поставила на подмостках константинопольского паноптикума, чтобы объяснить свое желание остаться в столице. Вероятно, это была ошибка. Велизарий пришел в ужас, когда узнал, как выглядит в глазах светской публики. Он, великий Велизарий, с лучезарной улыбкой уступчивого идиота отбыл в Сирию, а эта Антонина… Это было слишком! Он привлек на свою сторону Фотия, сказав ему, что нельзя оставлять безнаказанным такое мерзкое к себе отношение. Фотий согласился, напомнив Велизарию о страшной гибели несчастной Македонии. Они поклялись друг другу самыми ужасными клятвами в вечной верности, решив держаться вместе в горе и в радости. Клятвы были очень суровы, и можно заподозрить, что в действительности они не слишком рассчитывали друг на друга.

Военные действия были вялыми и не могли отвлечь ум Велизария от других проблем. Найдя Нисибис слишком хорошо укрепленным, стратег решил потренировать свои войска в искусстве осады на другой крепости — Сизавране. Занимаясь тренировочной осадой, Велизарий послал Гарита с его сарацинами и небольшой отряд римлян в кавалерийский рейд по Ассирии. Гарит ушел, и с тех пор его больше не видели. Это сильно встревожило Велизария. Мало этого, готы и вандалы очень плохо переносили месопотамскую жару. Подчиненные Велизарию командиры очень волновались по поводу аль-Мундхира, который в любой момент мог нанести коварный удар. Когда Велизарий, будучи не в силах взять Сизавран штурмом, уговорил его гарнизон сдаться, всеобщее мнение в войсках складывалось в пользу немедленного возвращения домой. В разгар этих событий в армию прибыла Антонина. Она была изумлена тем, что ее арестовали по приказу ее разъяренного мужа и заключили под стражу. У нас нет записи ее слов по этому поводу, но не надо иметь сильное воображение, чтобы представить себе, что именно она говорила.

Когда войско вернулось на римскую территорию, открылась правда о Гарите. Этот арабский мерзавец, не желая делить свою добычу с остальным войском, убедил своих римских товарищей вернуться домой другим путем. Велизарий не смог его перехватить, и армия, осаждавшая Сизавран, оказалась обделенной трофейными деньгами.

X

Велизарий, держа под стражей разгневанную Антонину, не знал, что с ней делать дальше. Прокопий в своих историях намекает на то, что некоторые предлагали Велизарию покончить с ней, но если это и так, то его восприятие этих предложений исключает дальнейшие спекуляции на эту тему. Его затруднительное положение объясняется просто: он любил Антонину. Те, кому она не нравилась, настолько не верили этому естественному объяснению, что в ход пошли разговоры о чарах, которые она навела на несчастного Велизария. Но кто из нас может понять природу чар, которыми одни люди околдовывают других?

Если здесь проблема повисла в воздухе, то в других местах ее принялись энергично решать. Пока Велизарий мучительно раздумывал, как ему поступить с Антониной, Фотий выехал в Эфес, прихватив с собой слугу Антонины Каллигона. Периодически избивая его кнутом на остановках в пути, Фотий заставил его сделать некие «признания», которые, к несчастью, не сохранились до нашего времени. Однако Каллигон был, вероятно, в достаточной степени светским человеком, чтобы знать, что добытые таким путем сведения ничего не стоят, поскольку не соответствуют действительности. Фотий упрямо выколачивал показания из Каллигона, не зная, что скоро они будут никому не нужны.

Друзья Антонины тоже не сидели сложа руки. Гонец, посланный в Эфес, вовремя предупредил Феодосия, который сразу нашел убежище в церкви Святого Апостола Иоанна. Там он мог чувствовать себя в безопасности. Но Фотию удалось уговорить эфесского епископа (Прокопий утверждает, что подкупить) выдать ему беглеца. Пока происходили эти события, в Константинополь прибыл еще один гонец просить помощи у императрицы Феодоры.

После вмешательства императрицы положение Антонины стало более надежным: стоило ей воззвать, как Феодора использовала всю свою силу, чтобы помочь ей. Велизарий, который так и не пришел к окончательному выводу, был вызван на высочайшую аудиенцию в Константинополь вместе с супругой. Такой же вызов получил и Фотий. Это была вежливая форма помещения под арест. За неподчинением неизбежно последовал бы настоящий арест и заключение под стражу со всеми вытекающими последствиями. Но прежде чем тяжелая длань императрицы опустилась на голову Фотия, он успел заставить Феодосия тайно покинуть Эфес. А Каллигон явился в Константинополь вместе с Фотием.

Вместе с Велизарием и Фотием были подвергнуты аресту большое число их друзей и сподвижников, причем их арестовывали в полном смысле этого слова. Вежливое обращение распространялось только на главных фигурантов этого дела. Велизарию предложили извиниться перед женой за безобразное поведение. Если извинения прозвучали несколько натянуто, то это оттого, что Антонина выразила свое мнение о муже в форме, задевшей его самые сокровенные чувства.