Юстиниан - [101]
Особенно напряжённо размышлял Юстиниан над доктриной афтартодокетизма, представлявшей нетленность тела Христова, — эта теория в последние годы всё больше занимала императора, и он надеялся найти письменные источники, в которых можно было бы изыскать связь между противоположными вероисповеданиями и примирить их.
— Читай «De Rerum Natura»![160] — посоветовал ему Тан Шинь, когда Юстиниан решил посоветоваться с мудрецом. — Это Лукреций, один из ваших поэтов времён последней республики.
В великолепной монастырской библиотеке Юстиниан нашёл копию этого труда — поэмы в шести книгах, каждая на отдельном свитке. Долгое чтение... Удобно устроившись в кресле, император развернул первый свиток...
— Это ужасно! Мрачно и страшно! — воскликнул он несколько часов спустя, обращаясь к китайцу. — Лукреций утверждает, что все мы состоим из бесконечного числа мельчайших частиц, называемых атомами. Когда мы умираем, то распадаемся, не оставляя ничего — только рассеянные атомы! Души не существует!
— Ты огорчён, брат Мартин? — спокойно отозвался мудрец. — Ты узрел Истину, и она тебя испугала. Этого и следовало ожидать, естественно.
— Но, если Лукреций прав, я не увижу мою Феодору!
— Возможно, вы встретитесь с ней в загробной жизни не так, как встречаются живые люди, — мягко сказал Тан Шинь. — Она — уже часть бесконечного, ты будешь тем же в итоге — и оба вы будете поглощены вселенной и воссоединитесь с Создателем... или, если угодно, на небесах. Разве это не бесконечно больше и лучше, чем несовершенное и ограниченное «Я» земного бытия человека?
— Я отлучу отца Эутропуса от церкви и предам анафеме, а монастырь разрушу!
— Не верю. Так мог бы говорить император Юстиниан. Но брат Мартин уже иной, он прикоснулся к Бесконечному. Как говорил Эпикур, «никто не может войти в одну реку дважды». Сегодня я оставляю монастырь, мой друг, и отправляюсь в дальнее паломничество. На прощание посоветую тебе подумать над мудрыми словами Лукреция: «Ничто не исчезает...»
Опечаленный уходом Тан Шиня, которого он уже привык считать своим другом, угнетённый неясным страхом, Юстиниан ушёл из монастыря и долго бродил по окрестностям, пытаясь привести свои мысли в порядок. Разум его был в смятении, но вскоре он подошёл к обрыву и присел на камень, чтобы передохнуть. Измученный и уставший, император смотрел прямо перед собой...
Отвесная пропасть не менее 100 футов глубиной. Далеко внизу, на каменном выступе лежало большое неряшливое гнездо, в котором копошились два птенца-орлёнка. Спустя несколько мгновений с небес упала тень — и мать-орлица принесла им в когтях крошечного ягнёнка. Переживая за него и несчастную мать-овцу, Юстиниан смотрел, как орлята жадно разрывают тушку крючковатыми клювами. Чтобы могли жить одни существа, другие должны умереть... Тан Шинь верил в бесконечную череду перерождений, преобразование составляло суть Вселенной... если так, то Лукреций был прав. «Ничто не исчезает...» Можно ли подтвердить это на практике? Возьмём реку, думал император. Она течёт к морю и исчезает в нём, но затем вода испаряется с его поверхности, и получаются облака. Их охлаждает ветер, и они проливаются на землю дождём, снова становясь рекой. «Ничто не исчезает...» Цикл бесконечен.
Была ли в этом параллель с афтартодокетизмом? Если атомы, которые, согласно Лукрецию, после смерти рассеиваются, превращаясь в ничто, остаются неизменными — то... ничто не исчезает. В этом смысле тело Христа действительно нетленно.
«Если Христос не воскрес, то вера ваша напрасна», — сказал Павел. Но даже если принять учение Лукреция, то Вознесение всё равно состоялось — пусть и не в общепринятом смысле. Юстиниан нашёл эту мысль странно успокаивающей. Он вернулся в монастырь в странном состоянии, близком к какому-то прозрению, пытаясь сформулировать для себя некую доктрину. Всё это, думал он, нужно написать на языке, понятном всем без исключения гражданам Империи, и так, чтобы не устрашить и не оттолкнуть верующих. Подобно Павлу, следовавшему в Дамаск, он чувствовал, что пелена упала с его глаз; все его чувства обострились до немного пугающей, но приятной ясности. Как говорил тот же Павел в послании коринфянам — «когда мы смотрим не на видимое, но на невидимое: ибо видимое временно, а невидимое вечно».
Вернувшись в Константинополь, Юстиниан, не теряя времени, обнародовал новую доктрину афтартодокетизма. Пусть его подданные не могли понять её сразу в полной мере — а он и сам понимал её лишь частично, — но император чувствовал, что это важно и что люди должны ему поверить — а понимание придёт позже. На протяжении всего этого года — тридцать девятого года своего царствования[161] — Юстиниан работал над уточнениями и разъяснениями к новому догмату церкви, изучая и сравнивая тексты и внося бесконечные пометы. Каждую ночь светились окна Великого Дворца, свидетельствуя о неустанных трудах Неспящего во благо своему народу.
Светились они и в ночь на 14 ноября, когда постельничий Священной опочивальни Каллиник вошёл в кабинет императора Юстиниана и нашёл того мёртвым, сидящим за своим столом. Мёртвое лицо ещё хранило выражение восторга — как будто в последнюю минуту Юстиниану открылся смысл неуловимой доселе Истины...
Европа. Начало V в. н. э. Два старых друга, а теперь — злейшие враги, сходятся лицом к лицу на поле боя. Аттила, предводитель гуннов, уже испытал разлагающее влияние власти, тогда как Аэция, последнего из великих римских полководцев, власть облагородила. Ставки в предстоящей битве как никогда высоки: от ее исхода зависит судьба как Рима, так и империи гуннов…
Рассказ о белорусском атеисте XVII столетия Казимире Лыщинском, казненном католической инквизицией.
Отряд красноармейцев объезжает ближайшие от Знаменки села, вылавливая участников белогвардейского мятежа. Случайно попавшая в руки командира отряда Головина записка, указывает место, где скрывается Степан Золотарев, известный своей жестокостью главарь белых…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Украинский прозаик Владимир Дарда — автор нескольких книг. «Его любовь» — первая книга писателя, выходящая в переводе на русский язык. В нее вошли повести «Глубины сердца», «Грустные метаморфозы», «Теща» — о наших современниках, о судьбах молодой семьи; «Возвращение» — о мужестве советских людей, попавших в фашистский концлагерь; «Его любовь» — о великом Кобзаре Тарасе Григорьевиче Шевченко.
Подробная и вместе с тем увлекательная книга посвящена знаменитому кардиналу Ришелье, религиозному и политическому деятелю, фактическому главе Франции в период правления короля Людовика XIII. Наделенный железной волей и холодным острым умом, Ришелье сначала завоевал доверие королевы-матери Марии Медичи, затем в 1622 году стал кардиналом, а к 1624 году — первым министром короля Людовика XIII. Все свои усилия он направил на воспитание единой французской нации и на стяжание власти и богатства для себя самого. Энтони Леви — ведущий специалист в области французской литературы и культуры и редактор авторитетного двухтомного издания «Guide to French Literature», а также множества научных книг и статей.
Роман шведских писателей Гуннель и Ларса Алин посвящён выдающемуся полководцу античности Ганнибалу. Рассказ ведётся от лица летописца-поэта, сопровождавшего Ганнибала в его походе из Испании в Италию через Пиренеи в 218 г. н. э. во время Второй Пунической войны. И хотя хронологически действие ограничено рамками этого периода войны, в романе говорится и о многих других событиях тех лет.
Иван Данилович Калита (1288–1340) – второй сын московского князя Даниила Александровича. Прозвище «Калита» получил за свое богатство (калита – старинное русское название денежной сумки, носимой на поясе). Иван I усилил московско-ордынское влияние на ряд земель севера Руси (Тверь, Псков, Новгород и др.), некоторые историки называют его первым «собирателем русских земель», но!.. Есть и другая версия событий, связанных с правлением Ивана Калиты и подтвержденных рядом исторических источников.Об этих удивительных, порой жестоких и неоднозначных событиях рассказывает новый роман известного писателя Юрия Торубарова.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.