Юрий Никулин - [18]
Напрашивается вопрос: если огни на штыках зажигает «невысокое солнышко осени», значит, советское наступление готовилось все же осенью? Но почему-то выступили за день до начала зимы: похоже, советское командование долго не могло подготовиться к войне. Вдобавок план военных действий, подписанный Сталиным, был крайне непродуман и опирался на ошибочное представление о слабости финской армии и ее невысоком боевом духе. И самое важное: советское командование не учло наличия на Карельском перешейке мощной системы укреплений — так называемой линии Маннергейма. На ней-то война главным образом и застопорилась.
На третий день Зимней войны советские войска продвинулись на некоторое расстояние вглубь финской территории. Батарея, в которой служил Юра Никулин, получила приказ выставить наблюдательный пункт в поселке Куоккала — знаменитом, облюбованном ленинградцами дачном месте, нынешнем Репино. Тогда Куоккала разделялась на две части — Западную и Дальнюю. В Западной Куоккале перед войной стояло порядка 160 жилых домов, пять гостиниц и пансионатов, были школа, четыре магазина, две аптеки, дом Союза рабочих, полицейский участок, баптистский молитвенный дом и православная церковь. И в Дальней Куоккале было немало всего: 120 жилых домов и дач, две школы, несколько магазинов, молельный дом и с десяток общественных зданий. Русские и финны жили здесь, соседствуя, в течение нескольких столетий.
Когда началась Зимняя война, после первых же выстрелов финны покинули свои дома в Куоккале, бросив весь скарб. В одном из таких брошенных домов и разместился наблюдательный пункт, на который от зенитной батареи отправили семь человек старослужащих. Командование предупреждало, что никакие продукты, оставленные в финских домах, есть нельзя, так как они могут быть отравлены. Из воспоминаний Юрия Никулина: «Однажды на батарею с наблюдательного пункта прислали бочонок с медом — явно из имущества, брошенного финнами. Мы стояли и смотрели на него в нерешительности и даже в страхе, пока обстановку не разрядил один боец. Он зачерпнул мед столовой ложкой, отправил его в рот, а затем, облизнув ложку, авторитетно заявил:
— Не отравлено.
Через полчаса бочонок опустел. Никто не отравился».
Бои шли совсем рядом, но участвовать в боевых действиях Никулину в финскую войну так и не довелось. Зенитная 6-я батарея 115-го зенитно-артиллерийского полка стояла под Сестрорецком и охраняла воздушные подступы к Ленинграду. Свой боевой счет полк открыл 2 декабря 1939 года, сбив самолет ВВС Финляндии.
Командование предупреждаю также, что финны, уходя из своих домов, с помощью военных минировали их. В некоторых местах к минам будто бы привязывали грудных младенцев: лежит такой кулек, плачет, солдат хочет поднять его на руки, а кулек, едва тронешь, взрывается! Поэтому нашим солдатам рекомендовалось в любой ситуации не забывать о коварстве врага и не терять бдительности.
Вообще, о финнах во время той войны ходило много слухов. И на 6-й батарее зенитчики время от времени обсуждали принесенные кем-то истории. Например, говорили о финских снайперах-«кукушках». Снайперы в финской армии действительно были прекрасными профессионалами — возможно, даже лучшими среди снайперов всех европейских армий. А «кукушками» наши солдаты называли их потому, что они якобы сидели на деревьях, чуть ли не на самых верхушках, и оттуда вели меткий прицельный огонь: как орешки, «щелкали» комсостав, распознавая командиров по блестящим бляхам на ремнях, так как рядовым бляхи не полагались. Рассказывали также, что финские снайперы иной раз целыми подразделениями маскируются на деревьях. И что их даже привязывают к деревьям с запасом еды на несколько дней.
Судя по всему, это миф. Финские снайперы вели огонь с земли, а не прятались в кронах деревьев — тем более целыми подразделениями. Никто никогда не встречал в Финляндии ветеранов, которые вспоминали бы о том, как они сидели на ветках. И вообще маловероятно, чтобы снайпер выбирал себе позицию на дереве, ведь у него всегда должна быть возможность быстро отступить, а спуск с дерева сколько времени займет?
Говорили на никулинской батарее и о дотах линии Маннергейма, которые наши красноармейцы никак не могут взять, потому что они, во-первых, очень глубоки (пять — семь этажей под землей), а во-вторых, сверху прорезинены. Снаряд попадает в резину, пружинно отбрасывается и разрывается уже где-то рядом, а сам финский дот остается цел и невредим. Ну и, конечно, вся батарея обсуждала историю, как один финн, стремительно спустившийся на лыжах с высокой горы прямо в расположение какой-то советской части, на ходу (или на бегу?) схватил с костра котелок с горячей кашей (а может, супом) и столь же стремительно исчез с этим котелком в лесу на глазах изумленных красноармейцев. Ну что тут сказать? Виртуозность финских лыжников во время войны действительно имела место быть, но этот рассказ абсолютно из области фантастики. На 6-й батарее в такое мало кто верил.
Роман о жизни и борьбе Фридриха Энгельса, одного из основоположников марксизма, соратника и друга Карла Маркса. Электронное издание без иллюстраций.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Русского писателя Александра Грина (1880–1932) называют «рыцарем мечты». О том, что в человеке живет неистребимая потребность в мечте и воплощении этой мечты повествуют его лучшие произведения – «Алые паруса», «Бегущая по волнам», «Блистающий мир». Александр Гриневский (это настоящая фамилия писателя) долго искал себя: был матросом на пароходе, лесорубом, золотоискателем, театральным переписчиком, служил в армии, занимался революционной деятельностью. Был сослан, но бежал и, возвратившись в Петербург под чужим именем, занялся литературной деятельностью.
«Жизнь моя, очень подвижная и разнообразная, как благодаря случайностям, так и вследствие врожденного желания постоянно видеть все новое и новое, протекла среди таких различных обстановок и такого множества разнообразных людей, что отрывки из моих воспоминаний могут заинтересовать читателя…».
Творчество Исаака Бабеля притягивает пристальное внимание не одного поколения специалистов. Лаконичные фразы произведений, за которыми стоят часы, а порой и дни титанической работы автора, их эмоциональность и драматизм до сих пор тревожат сердца и умы читателей. В своей уникальной работе исследователь Давид Розенсон рассматривает феномен личности Бабеля и его альтер-эго Лютова. Где заканчивается бабелевский дневник двадцатых годов и начинаются рассказы его персонажа Кирилла Лютова? Автобиографично ли творчество писателя? Как проявляется в его мировоззрении и работах еврейская тема, ее образность и символика? Кроме того, впервые на русском языке здесь представлен и проанализирован материал по следующим темам: как воспринимали Бабеля его современники в Палестине; что писала о нем в 20-х—30-х годах XX века ивритоязычная пресса; какое влияние оказал Исаак Бабель на современную израильскую литературу.
Туве Янссон — не только мама Муми-тролля, но и автор множества картин и иллюстраций, повестей и рассказов, песен и сценариев. Ее книги читают во всем мире, более чем на сорока языках. Туула Карьялайнен провела огромную исследовательскую работу и написала удивительную, прекрасно иллюстрированную биографию, в которой длинная и яркая жизнь Туве Янссон вплетена в историю XX века. Проведя огромную исследовательскую работу, Туула Карьялайнен написала большую и очень интересную книгу обо всем и обо всех, кого Туве Янссон любила в своей жизни.